Лицо певца вытянулось.

– Опять тебя на кашалотов потянуло, – мрачно заметил Фласк.

Нет, все же истинному таланту сложно пробиться в наше время. Пускай он не всегда попадает в такт, но – голос-то! Голос! Неужели великолепный, насыщенный тембр и соль первой октавы так трудно заметить?

Механик наклонился, поднял с пола нечто перекрученное, как клубок перекати-поля.

– Проволочный каркас, – сказал Планкет. – Вот оно что. Статическое электричество? Мне нужны карандаш и бумага…

Механик шагнул к своим инструментам, но вдруг резко остановился. Огляделся – лицо у него мгновенно стало белым. И без всякого участия пыли.

– А где Крокус?

– Мой друг, вы разве не знаете? – Фласк поднял брови. – Кажется, череп упал как раз на нашего криминального друга…

Театральным жестом он указал на поверженное тело врага – как охотник, хвастающийся трофеем. Странно, что Планкет до сих пор не заметил.

– Ничего себе… – выдавил механик. Фласк усмехнулся: все-таки ему удалось произвести на компаньона впечатление.

Планкет осторожно приблизился к негру и сел перед ним на корточки. Крокус не шевелился.

– Подай нож, – сказал механик.

– Ты что, собираешься… – начал Фласк, но замолчал. Механик прав, тут действовать нужно наверняка. У него самого рука, конечно, не поднялась бы, но раз уж Планкет берет на себя грязную работу…

Певец ногой подтолкнул нож Крокуса. Касаться божка руками Фласку совсем не хотелось.

Планкет вытер лезвие о штаны и поднес к лицу негра. Некоторое время он держал нож у губ убийцы. Фласк хотел было поторопить компаньона – вдруг божок докричится до своего хозяина и Крокус очнется?

Однако сдержался. Все-таки шаг непростой…

– Он не дышит, – сказал Планкет, отложив нож. Поставил пальцы на шею негра, подождал. – И сердцебиения нет. Возможно, он уже мертв…

– Слава богу, – Фласк вздохнул с облегчением. Убийца пугал его до дрожи. – Что? Как?!

– Его же ударило черепом.

– Ээ… логично.

– Я когда-то читал одну медицинскую книгу, – начал Планкет. Стекла очков блеснули: верный признак очередной дурацкой идеи. – Если ты мне поможешь…

– Чем именно? – насторожился Фласк.

– Надо попытаться сделать ему искусственное дыхание. Можно еще поставить пиявок, но здесь они есть только в заспиртованном виде – не помогут…

При этих словах Фласк чуть не упал. Огромнейшее спасибо, друг мой, подумал певец. От Планкета всего можно ожидать – у него в голове одна гидравлика и шестеренки – но такое предложение было перебором даже для ограниченного механика.

– Или отворить кровь, – задумчиво продолжил Планкет. – Я не уверен… К сожалению, я очень давно читал ту книгу.

– Хочешь ему помочь?

– Конечно! А что тебя смущает?

– Он собирался меня убить, – напомнил Фласк.

Механика это не убедило. Взгляд поверх очков был довольно скептическим.

– Он собирался отрезать мне руку! – певец повысил голос.

– Всего лишь палец…

Фласк пригвоздил компаньона уничтожающим взглядом.

– Действительно, что для тебя какой-то палец… особенно, если он не твой. – Певец театральным жестом указал на нож Крокуса. – Взгляни на это орудие убийства, друг мой! Разве могильный холод не пробегает по твоей спине, когда ты видишь эту мерзость, созданную убивать и калечить?! Разве!.. – Фласк замолчал, пораженный. Божок на рукояти кого-то ему напомнил. – Смотри, Планкет, на тебя похож!

Механика передернуло. Планкет зло посмотрел на компаньона и схватил нож…

– Друг мой, что ты собираешься… – Фласк попятился. Похоже, от переживаний шестеренки в голове механика все-таки не выдержали и сорвались.

Размахнувшись, Планкет зашвырнул Мавра в глубины зала.

– …делать? – закончил Фласк.

Он покосился в сторону, куда улетел нож. Мавра не было видно – клинок скрежетнул по мрамору и затерялся среди скелетов и чучел. Фласк задумчиво запустил пальцы в бороду, поскреб; посыпалась белая пыль. Певец хмыкнул.

– Так, – сказал он. – С ножом мы разобрались. Что будем делать с трупом?

– Взяли! – скомандовал Фласк.

Через минуту Планкет понял, что спина его сейчас переломится. Убийца весил целую тонну, не меньше – словно набит был свинцовыми чушками.

– Ничего, – пропыхтел Фласк, – еще немного. Вот, смотрите, друг мой… Разве я был не прав?

Спрятанный за чучелами пернатых, в тени, припорошенный гипсовой пылью, Крокус был почти не заметен. Механик почесал затылок. Пожалуй, при таком освещении…