Шрифт:
– Кому?
– Который там. Говорят, пусть земля будет пухом.
Рабочий ушел в глубину уже по плечи. Запаха пока не проступало. Стажером я на трупы выезжал, но на свежие - гнилушек не попадалось. Впрочем, Висячин лежит только чуть больше недели.
От нечего делать я разглядывал кладбище. Бедность, с городским не сравнить. Не кладбище, а погост. Только край последних захоронений выделялся редкими каменными крестами да обелисками. Кладбище без грусти - что похороны без слез.
Люди хорохорятся… Заколачивают деньгу, делают карьеру, пьют, преступают закон… Осознают ли, что их последняя дорога ведет сюда?
– Крышка, - сообщил землекоп.
Я разгладил ладонью бланк протокола, так сказать, приготовился. Участковый сгреб веревки. Криминалист нацелился видиком на яму. Лишь судмедэксперт, полная женщина, стояла спокойно: зачем она здесь - ведь труп придется вскрывать в морге? Понятые начали пятиться…
Рабочий счистил с верху гроба, оскреб бока и хотел ломиком поддеть крышку…
– Да она не прибита, - удивился он.
– И лежит неплотно, - добавил участковый.
Землекоп ее сбросил. В гробу никого и ничего не было…
Немая, прямо-таки театральная сцена. Взгляды присутствующих с пустого гроба переметнулись на меня, как на организатора этой мистики. Мой же взгляд, в котором, видимо, зажглась требовательность, уперся в землекопа. Тот на него отозвался, вылез из могилы, подошел, и, обдав меня сивушным амбре, сообщил:
– Дериземля.
– Разве крепкая?
– Супесь. Дериземля.
– Супесь ведь рыхлая?
– Как манка. Дериземля.
– Тогда почему дериземля?
– повысил я голос.
– Моя фамилия Дериземля.
Бывают ли такие фамилии? И к чему ее сообщает? Одурел от сивухи? Но глаза чистые, держится прямо, да и землю не драл, а рыл споро. Он прав: у него, у первого я спрошу, как покойник выбрался на волю:
– Гражданин Дериземля, кто готовил могилу?
– Я.
– Один?
– И что… Земля как манка.
– А кто закапывал покойного?
– Тоже я.
– Где же он?
– вырвалось у меня.
– Это уже не я. Земля, что манка.
3
Присутствующие при эксгумации, глянув в пустую могилу, смотрели на меня. Долго, упорно, подозрительно, как на того, кто разыграл неуместную шутку. Как на человека, который тело извлек и спрятал. А на кого мне было смотреть? На гроб, страшновато-пустой?
Следователей много чему учат. Но что делать, если исчез покойник, да не из дому, не из морга, а из-под земли? Гроб доставать или не трогать? Искать на нем отпечатки пальцев? Приобщать, как вещественное доказательство? Могилу зарывать или оставить в таком состоянии?
– То-то земелька рыхлая, - еще раз объяснил землекоп.
– Это он вылезал, - усмехнулся криминалист.
Мне оставалось только одно: сделать вид, что я этого ждал и предвидел. Ничего не говоря, я начал составлять протокол - событие должно быть зафиксировано. Если сотрудники милиции и понятые могли поверить в какой-то секретный замысел прокуратуры, то судмедэксперт спросила:
– Вскрыли не ту могилу?
– Потом объясню.
Вот женская логика: как будто в не той могиле возможен гроб без покойника.
– Зарывайте, - велел я рабочему.
– А если он вернется?
– К тебе пойдет, - сказал участковый.
Я изображал деловитость неудачно, и все догадались, что произошла какая-то дикая накладка. Вот только какая? Мистическая?
Могилу зарыли. Моя бригада распалась: судмедэксперт и криминалист уехали в город. Я побрел по поселку, оставив машину на кладбище. Куда я шел? Интересно, что меня вело? Логика сумасшедшего: где надо искать мужа, как не у жены.
Допросить ее требовалось лишь после вскрытия и только в том случае, если смерть была неестественной. Насчет смерти естественной с ней уже говорили раньше Но о чем ее допрашивать? Да ведь был я у нее сегодня..
Висячина встретила меня… Нет, не с любопытством, даже не с настороженностью, а почти с испугом. Ее взгляд как бы спрашивал: «Как он там?» Видимо, в нашем мозгу есть какие-то центры, командующие бездумным движением тела: я прошелся по ее сельскому дому, зыркая во все углы. Чуть было под кровать не заглянул. Чего я искал, вернее, кого?
Валентина Васильевна ждала моих слов. А у меня вертелись вопросы типа «Мужа не видели?» или «Супруг не заходил?»
– Садитесь, - предложила она.