Лиде я успел позвонить только на работу, потому что оставаться на вечер и ночь времени не было. Во Фруктовом мне предстояло расследовать два уголовных дела плюс дед Никифор, который появился в избе, стоило мне войти. Он следил, что тягаю из сумки. Я успокоил:

–  Привез, две бутылки.

И в белесых зарослях я разглядел его глаза. Они, оказывается, были. Голубоватые, как два цветных стеклышка, окатанные морским прибоем до матовой дымки.

–  Дед Никифор, почаевничаем?

–  Помойное дело.

–  А за водочкой завтра вечерком посидим. Ты суп-то ешь?

–  Ел, пока бабы у меня жили.

–  Какие бабы?

–  После смерти законной Анны дважды женился.

Чтобы не обидеть его вопросом о возрасте, в котором часто жениться не пристало, я спросил иначе:

–  Где же ты находил женщин?

–  На кладбище.

Я не удивился: если тут покойники вылезали из могил, то почему бы невест не искать на кладбище?

–  Дед, до меня не дошло…

–  Чего… Несет вдовушка цветы на могилку, а я тут как тут. Помощь предложу, оградку подправить, заведу беседу о душе и одиночестве. Ну, дело сделано. Мол, зачем на жизненном пути одной быть, когда можно вдвоем плыть?

–  И где же эти женщины?

–  Откуда их взял, туда и отдал. Поумирали бабоньки.

Посмотришь на работу следователей в кино: аресты, захваты, камеры, суды… Большая и главная часть работы остается за кадром - сбор информации. Позавидуешь ученым. К ним информация идет от явлений природы, установок, приборов… А тут надеешься на деда Никифора. И я спросил:

–  Приятели у тебя есть?

–  Втроем дружбанили.

–  Кто да кто?

–  Я, Дериземля и Федька Висячин.

Я достал колбасы твердого копчения, потому что дед был кладезем информации. Не знаю, как он ел, не имея зубов, ни своих, ни вставных.

–  Никифор, в чем ваша дружба заключалась?

–  Чего?

–  Как дружили-то?

–  Скидывались.

До информации желательно иметь пред-информацию, что ли. Ученым легче: изучают широко, а следователю надо поуже - кто убил? Куда уже, три алкаша.

–  Дед, что за ясновидящая у вас?

–  Перепусис.

–  Что… пересупис?

–  Не Пересупис, а Перепусис. Лийка.

–  Что… Лийка?

–  Амалия Карловна Перепусис. Попросту Лия.

–  Гадает?

–  Не гадает, а видит.

–  Например?

Сквозь волосяные заросли я приметил, как тускнеет голубизна его глаз. Говорить о Лии ему не хотелось. Догадавшись, зачем я спрашиваю, он посоветовал:

–  Не ходи к ней.

–  Почему?

–  Нечистая баба.

Будто бы я занимался делами чистыми. Труп выкрали из могилы… Как раз по ее нечистой линии. Дед разговор смазывал, поэтому я спросил:

–  Общался с ней?

–  Было помойное дело.

–  Расскажи.

–  Пенсию я потерял всю до копеечки. Ну, и пошел к Лийке. Поскольку она наша, поселковая. Она глаза в меня вперла, аж борода шевельнулась. Я и говорю, помойное дело.

–  Нашла деньги?

–  Мы разбежались.

–  Почему?

–  У меня кровь носом пошла.

Видимо, на нервной почве. Если уж задубелый дед переживал, то, значит, репутация ясновидящей железная. Да ведь поселок, в сущности, бывшая деревня. Как будто в городе чертовщины мало. Сеансы колдунов не в избах, а в Домах культуры. Заковыристые истории мне Лида приносит из своей лаборатории: с десяток женщин захворали непонятной нервной болезнью. Тики, беспричинное заиканье, скрюченность пальцев… Поискали и нашли, что общего у этих женщин. Все они покупали кофточки, которые вязала старушка. Само собой, колдунья.

–  Дед Никифор, к ней, говорят, милиция обращалась. И она помогала.

–  Ну, Верку Семенову нашла, - нехотя промямлил старик.

–  Подробнее.

–  Беременная Верка взяла отпуск на неделю, сумму денег и пропала. Слух пошел, что за эти деньги ее и порешили. А Лийка, Лия Карловна, поскольку ясновидящая, ясно ее увидела в соседнем поселке…

–  Стоп!
– остановил я.
– Хочешь я все угадаю? Отпуск краткий, значит, поехала недалеко. Взяла деньги, значит, расплатиться. Беременная, значит, подпольный аборт. Ну, а где живет абортмахер, ваши бабы знают. Логика, и никакого ясновидения.

Ясновидение необъяснимо. Гадалок понять можно. Дело в том, что лицо человека, одежда, манеры, язык содержат достаточно информации - только умей ее читать. Но где считывать информацию об утопшем? В течении реки?

–  Правда, случалось, - вспомнил дед.

–  Что?

–  Помойное дело. Приехала к Лийке парочка из города погадать насчет бракосочетания. Выйдет ли у них обоюдное житье. А Лийка жениху сообщает, мол, ваш маленький сынок очень по вас скучает. Невеста чуть не в обморок. Какой сынок, где сынок? Никакого бракосочетания. Вот и говорю, помойное дело.