Поэзия Латинской Америки
вернуться

Коллектив авторов
Шрифт:

МАНУЭЛЬ НАВАРРО ЛУНА [158]

Перевод М. Тарасовой

Вперед

Да, он был молодым, безрассудным и смелым, и один лишь порыв неизменно владел им, — он стремился к звезде, озарявшей ночной небосвод, и, как будто в бреду, напрягаясь всем телом, он смотрел на нее, повторяя: «Вперед, вперед!» И в ужасную ночь, в тюремном подвале, в час, когда палачи его зверски пытали, повторял он: «Свобода придет!» И распухшие губы беззвучно шептали: «Не сдавайтесь, вперед, вперед!» Ни в морях, ни на суше покоя не зная, он мечтал об одном, чтоб звезда золотая озарила ночной небосвод, и в последний свой час он сказал, умирая: «Не сдавайтесь, вперед, вперед!» От глубокого сна не очнуться герою, и костер его сердца засыпан золою, но звенит его голос и снова зовет, над решетками смерти взлетая весною: «Не сдавайтесь, вперед, вперед!»

158

Мануэль Наварро Луна(1894–1964) — поэт-коммунист, один из крупнейших представителей социальной, революционной поэзии. Прозаик и публицист. Основные произведения: сборник «Биение сердца» (1932) и поэма «Раненая земля» (1936). Воспел героическую борьбу кубинского народа в книге «Мамбийские оды» (1961).

Мы победим

В стихотворении автор использует образы

«Песни о Буревестнике» М. Горького

Мой народ — могучая рать, мой народ неистов и смел, он рожден для доблестных дел, ни смерти, ни голоду нас не смять. Много копий у наших врагов, но народ мой испытан в сраженьях, никогда не носить нам оков, никогда не стоять на коленях. Пусть слабые духом немеют, пусть в страхе трясутся пигмеи, предатели ждут своей кары. Мечутся белые чайки, прячутся в скалы гагары, сбиваются в робкие стайки. Буревестник парит над волнами, молнии черной подобен, он знает — победа за нами и тучи солнца не скроют. Куба — как гордая птица реет над морем седым, и крылья ее — две варницы надежды, — мы победим! Зловещий гигант-кровопийца! Ты не добьешься поклона, кубинец всегда будет биться — до последнего биться патрона. Не одни мы встречаем рассвет, нашей победы ровесник, — приносит нам братский привет ликующий буревестник. Мы пойдем путем испытаний, готовые к пыткам любым, наша надежда — как знамя, мы знаем, что мы победим. И если в дымящийся пепел наш край превратятся родной, звезду — наш немеркнущий вымпел — подымем над смертью самой. Мы не отступим, мы устоим, мы будем верны свободе, и мы победим в нашем трудном походе, мы победим!

РЕХИНО ПЕДРОСО [159]

Это — наша земля!

Перевод В. Столбова

Уходите от нас! Забирайте с собой ваши доллары, акции, банки! Мы — глухая тоска городов, безымянное горе полей. Уходите от нас! Забирайте с собой вашу роскошь и ваших богов! Глухи были они к горьким жалобам нашим. Ваша роскошь взята напрокат, ибо сотканы ваши наряды из нашей беды. Мы тоже богатые люди, но сокровище наше никто не посмеет отнять. У нас — беспредельная кузница солнца, и молота песня, и зеленый ковер океана, вышитый рыб серебром. У нас многорукая сила заводов, мятежное знамя, надежда и мускулы. Горе тоже у нас, горе тех, кто страдает… и ждет. Настанут великие дни, как золотые монеты, они уже катятся к нам. И наши рабочие руки радостью будут полны. Уходите от нас, вы, набухшие золотом туши! Все, что наше, никто не посмеет отнять. Это — наша земля! Она наша от края до края. На вей зреют желанья и сумерки тихо цветут. И в наших руках серп ветра гигантский — он жатву срезает на ниве грядущих веков.

159

Рехино Педросо(р. 1896) — поэт-авангардист, прозаик, критик, журналист. Работал столяром и кузнецом. Зачинатель пролетарской поэзии на Кубе (стихотворение «Братское приветствие механической мастерской», 1927). Сборники: «Мы» (1933), «Боливар, симфония свободы» и др.

РУБЕН МАРТИНЕС ВИЛЬЕНА [160]

Рассветное крещендо

Перевод П. Грушко

Все пламенней пожар на полотне востока, в нем блекнут фонари на вахте городской, и город гонит сон, и снова звуков склока и ритмов чехарда дробят ночной покой. Вновь город доняла шумливая морока, газетчики кричат, и снова день-деньской автомобилей гул в сумятице потока, треск дерева и лязг железа в мастерской. И — словно дар — из недр гремящего колодца, как фимиам труду, дым фабрик а небе вьется; моторы по цехам гудят на все лады. И город вновь повел старинное сраженье, он, как большой станок, приводится в движенье моторами забот и шкивами нужды.

160

Рубен Мартинес Вильена(1899–1934) — выдающийся революционер-марксист, с 1930 года руководитель Коммунистической партии Кубы. Занимаясь в основном революционной борьбой, проявил себя и в поэзии как яркий самобытный талант. Мастер сонета. Стихи были опубликованы посмертно в книге «Бессонное око» (1936).

Мотивы неясной печали

Перевод П. Грушко

О немощность сознанья, бессилие решиться облечь в стихотворенье неясные догадки. И нет конца печали: не рвется вереница похожих дней, текущих в трагическом порядке. Желанного покоя и жаждать и страшиться: в нем наше отреченье от вековечной схватки с самим собой, с устами, которым ласка снится, и с горстью малых истин, и с бездною Загадки. Страдать за все: за тщетность бесплодных осмыслений, за то, что сердце друга в жестоком отдаленье, за хладный ум Паллады в порыве Аполлона… И в постоянной тяге к непостижимой шири быть вечно одиноким и жить уединенно — быть строчкой, для которой нет рифмы в целом мире!

Песня из посмертного фарса

Перевод О. Савича

Я умру прозаически на своей постели (желудок, легкие, печень, ухо, горло, нос?) и послушным трупом отправлюсь к последней цели, закутанный в саван под шелест вздохов и слез. Хотя смерть в двери жизни ежедневно стучится, любопытство всегда окружает мертвеца; набит посторонними, в улей дом превратится, и соседи глаз не сведут с моего лица. Придут поклониться незнакомые с цветами и родным, кому горе слезы уже сожжет, будут соболезновать избитыми словами, потупясь, как свойственно тем, кто знает, что лжет. Какая-нибудь святоша без капельки крови, под ноги глядя, прошамкает «за упокой», и самые старые из всех нахмурят брови, прикидывая, кто же последует за мной. Остальных развлечет дурак веселого склада или тихо рассказанный сальный анекдот, и чашка пахучего, сладкого шоколада на выручку неловкости в паузах придет. Нынешние друзья к останкам, что прежде были моим «я», соберутся опять со всех сторон; увидев, что эти стихи стали сценой были, они шепчут друг другу: «Все предчувствовал он!» До самого утра, тяготея над собраньем, понятие «никогда» будет всем невтерпеж; потом придет утешенье: «Мы жить дальше станем», — и завтрашний день придет… Но ты, ты не придешь. В плену у забвенья, как в заколдованном замке, — это счастье? А каким бы могла ты владеть! Мое имя и фамилия в траурной рамке неожиданно заставят тебя побледнеть. Спросят: «Что с тобой?» — «Ничего», — и напудришь щеки, но спрячешься в спальне, не справившись с дрожью рук. и заплачешь в подушку, шепча вот эти строки, и в эту ночь не коснется тебя твой супруг…

НИКОЛАС ГИЛЬЕН [161]

Моя девчонка

Перевод О. Савича

Хороша моя девчонка, и, как я, она черна; на других не променяю, мне другая не нужна. Шьет она, стирает, гладит, но что главное, конечно, — как готовит!.. Ну, а если пригласить потанцевать, закусить без меня — никуда, никогда! Говорит она: «Твоя негритянка от тебя не уйдет ни в жизнь! Только крепко за меня держись!»

161

Николас Гильен(р. 1902) — народный поэт Кубы, выдающийся общественный дсятель, борец против фашизма и империализма, член Всемирного Совета Мира. В 1955 году присуждена Международная Ленинская премия «За укрепление мира между народами». Председатель Союза писателей и деятелей культуры Кубы.

Поэзия Гильена — незаурядное явление мировой культуры. В ней ритмы и мелодика негритянского фольклора органически сочетаются со словарем и художественными приемами поэзии XX века. Творчество кубинского поэта проникнуто духом социального протеста, насыщено острым политическим содержанием. Основные сборники: «Сонгоро Косонго» (1931), «Вест-Индия лимитед» (1934), «Песни для солдат и соны для туристов» (1937), «Народная голубка в полете» (1958), «Что есть у меня» (1964), «Зубчатое колесо» (1972). Последнее издание стихов на русском языке: Н. Гильен, «Третья молодость» (ИХЛ, 1972).

Достань деньжонок…

Перевод М. Самаева

Достань деньжонок, достань деньжонок, или с тобой не пойду, и все. На порцию риса с галетой, и все. Я знаю, по-всякому может быть, но, старина, ведь нужно же есть. Достань деньжонок, достань деньжонок, или не лезь. Потом ведь скажешь, что я такая, что не умею с людьми. Но любовь на пустой желудок… Пойми. Сам-то в новых ботинках, приятель… Пойми. И часы у тебя, мулатик… Пойми. Ведь мы же с тобой поладим… Пойми.