Один трусливый, неуверенный в себе, не умеющий принимать решения и исполнять их самостоятельно, задавленный авторитетом отца, измотанный стремлением доказать, что он способен на то, на что не способен в принципе, от природы. С самого детства живущий чужим умом. Другой — импульсивный, упрямый, обиженный на всех и вся и мечтающий, чтобы его просто оставили в покое. Овца, приготовленная на заклание человеком, практически заменившим ему семью, оказавшимся насквозь фальшивым старым интриганом. Жертва, чьей кончины с нетерпением ждала вся магическая общественность, ибо ее смерть означала окончание войны и спасение целого волшебного мира.

И оба озлобленные, как шавки, не видевшие в жизни ничего, кроме пинков и побоев. Вымуштрованные, чтобы однажды вцепиться друг другу в глотки.

Только что же Гарри ненавидел сильнее: искаженное презрительной гримасой бледное лицо Малфоя или собственное отражение в его глазах? Непростой вопрос. И ответ наверняка окажется куда горше, чем хотелось бы. А впрочем, что толку от ответов, если они все равно ничего не изменят? Гарри слишком упрям, чтобы в чем-то признаться даже самому себе, а Малфой… ну, Малфой, наверное, слишком глуп.

Под ногами хрустел гравий. Воздух был сырым и не по–летнему холодным: такой воздух бывает ранним сентябрьским утром, когда над землей висит туман, а небо затянуто тучами. Гарри засунул скрученный в рулончик пергамент за пазуху — на письмо было наложено водоотталкивающее заклятие, просто руки очень мерзли.

— Эй, Малфой, у вас здесь всегда так холодно? Это тоже фамильное? — бросил он в спину Драко. Не молчать. Задеть хоть чем-нибудь. Исходящее от слизеринца ледяное презрение доводило его до точки кипения.

— Не всегда. Это подарок к твоему отпуску, — не оборачиваясь, отозвался Драко.

— Я не в отпуске.

— Ну, к практике. Ты же на Моуди шестеришь? Так вот, это чтобы жизнь раем не казалась.

— Я ни на кого не шестерю, — процедил Гарри сквозь зубы. Чего добивался, то и получил, верно?

— Рассказывай! — по–прежнему не оборачиваясь, Малфой усмехнулся. — Хочешь, чтобы я поверил, будто ты приперся сюда пересчитывать картины? Я не вчера родился, Поттер.

— А ты хочешь, чтобы я поверил в твою добропорядочность?

— Да мне плевать, во что ты веришь. Хоть в бредни этой сумасшедшей Лавгуд.

— Луна не сумасшедшая.

Снова насмешливое хмыканье.

— Да? А редиски из ушей давно вынула? И еще эти, как их… — Малфой чуть замедлил шаг, демонстрируя усиленный мыслительный процесс, — бусики из пробок? Давно сняла?

— Издевайся, издевайся, что тебе еще осталось, — Гарри сделал глубокий вдох, успокаивая нервы. Сдерживаться становилось все труднее, особенно когда речь зашла о Луне, и, решив перейти в наступление, он выдавил из себя кривую улыбку:

— Без роду, без племени, без денег и без магии. Ты теперь хуже маггла, Малфой. Ха. Ты теперь сквиб!

— Заткнись, — Драко резко развернулся.

— Что? — Гарри почувствовал, как ехидная улыбка становится почти натуральной. Глумливо приподнял бровь. — Я ударил слишком близко к цели, а? Ты уже подыскиваешь комнатушку в маггловском районе? Я могу помочь, если хочешь. Поговорю с тетей и дядей. А уж в какой восторг придет кузен Дадли, когда увидит твои… — Гарри окинул слизеринца издевательским взглядом, — обноски. Где ты их взял? На благотворительном собрании в Министерстве?

— Заткнись, — прошипел Малфой, сжимая кулаки. На его лице заиграли желваки, глаза превратились в два острых осколка льда.

Гарри неторопливо извлек из кармана мантии палочку.

— И не подумаю.

Малфой проследил за ней. На лице отразился испуг, потом сомнение — внутри явно шла борьба между трусостью и гордостью.

— Ты что делаешь?

— Жду объяснений, Малфой.

Драко растерянно огляделся: они отошли слишком далеко от дома, кусочек каменной стены едва виднелся в просвете между разросшимися кривыми яблонями.

— Можешь кричать, — предложил Гарри, — никто не услышит.

— Каких объяснений? — проворчал Малфой.

— Зачем ты приказал убить Нотса.

— Поттер, ты человеческий язык понимаешь? — простонал Драко. — Я никому ничего не…

Резкий выпад — острый кончик палочки ткнулся Малфою в шею, и тот вздрогнул, задохнулся на полуслове, да так и остался стоять с открытым ртом.

— Не ври, — коротко.

Гарри отступил на шаг, склонив голову на бок и медленно отводя палочку в сторону.