– Ну… скоро… мы опять будем митинговать.

– Вы надеетесь чего-то добиться с помощью этих вступлений?

– Мы… мы надеемся. Конечно.

Корреспондентка переключается на девушку, стоящую рядом со мной, потом задаёт вопросы ещё кому-то. В этот момент парень спрашивает меня вполголоса:

– Долго ещё стоять-то? Нам обещали, что в два часа отпустят.

– Стой пока. Видишь, пресса работает.

– А нам за переработки не платят.

– Заплатят.

– А я, может, замёрз уже. Я ща возьму, бля, и домой пойду, сегодня футбол, кстати, – не унимается он.

– А я ща возьму, бля, и по ебальничку тебе дам, а потом деньги заплаченные отберу, вот и согреешься. Как тебе такой расклад?

– А чо сразу деньги-то? – чуть повышает голос парень.

– Тихо. Улыбайся, кретин, – шепчу я ему, – нас снимает телевидение.

К нам подходят журналисты с камерой:

– Антон, как вы считаете, будут ли в будущем изменения в политике государства по отношению к СМИ?

– В том будущем, которое нам навязывают, конечно, нет. Если нынешнему режиму удастся остаться у власти на третий срок, нас ждут худшие времена.

– Антон, вы надеетесь на то, что молодёжь сможет изменить ситуацию? Будут ли наши дети жить в новой России?

– Я не просто надеюсь. Я в этом уверен. Потому что с такими ребятами, – я хлопаю по плечу быковавшего парня, – с такими ребятами и девчонками нас ждёт удивительное будущее. Потрясающее будущее. Мы просто обязаны им помочь в этом.

– Это был Антон Дроздиков, политолог, правозащитник и представитель…

– …тактических медиа, – заканчиваю я.

– …тактических медиа, – заканчивает журналист.

Нас ещё минут десять поснимали, затем камеры свернулись и уехали. Тут же вслед за ними разошлись демонстранты. Только какие-то интернетчики продолжали задавать вопросы Яше. После того, как разошлись и они, я подошёл к Яше, взял его под руку и спросил:

– Ты менее колхозный контингент можешь в следующий раз привести?

– А чем этот-то…

– А тем, бля. У тебя в первом ряду баран двух слов сказать не мог, да ещё и быковал на меня, сопляк.

– Антон Геннадьевич, издержки бывают, сами понимаете. Не всё же тут идейные. Просто…

– Просто оплачивать лучше надо, а не «до часа уплочено». Тогда и народа больше придёт. Такую картинку стыдно показывать. Ты на основе каких фотографий собираешься статьи писать? Фото с пятью дебилами?

– Так можно в фотошопе подрисовать, если для Интернета.

– Я тебе зарплату в другой раз в фотошопе подрисую, понял?

В этот момент к нам подъезжает «Мерседес» Вадима, и я, не выслушав Яшиного ответа, сажусь в машину и показываю Вадиму, что нужно ехать. На площади перед трибуной остались лежать два плаката, пустая бутылка и несколько пачек сигарет. Вот такие результаты.

Вадим рассказывает про митинг, который должен состояться сегодня на Пушкинской площади:

– Антон, мы идём по графику. После молодёжи выступят интеллигенция, журналисты и правозащитники в четыре часа дня. А вечером там же соберутся молодые представители бизнеса. Ты приедешь в четыре?

– Нет.

– А на «митинг менеджеров»?

– К мэ-э-э-энеджерам? Зачем? Помэ-э-экать?

– Антон, что-то случилось?

– Вадим, я только что выступал перед камерами, имея за спиной десяток уродов призывного возраста. Я больше не готов ходить на такие мероприятия. Подумай о том, какую картинку мы создаём.

– Антон, ты же сам говорил, главное – информационный повод.

– Так он должен быть поводом, а не парадом горстки проплаченных уродов. Я тебе так скажу – нам нужно что-то менять в этих митингах. Либо вообще отказываться. Организация ниже критики.

– Яша?

– Не только. Посмотрим, что будет на «Пушке». Все не то, понимаешь. Это уже никому не интересно. Это уже не работает.

– Антон, но ты же понимаешь, есть довольно стандартный набор инструментов и способов привлечения внимания аудитории. И мы их используем. Вопрос в том, что, имея довольно ограниченное количество каналов распространения информации, трудно достичь большого эффекта вовлечения целевой аудитории.

– Вадим, это ты мне, так сказать, доносишь мнение трудящихся? Это то, что сегодня мне будут рассказывать на собрании глав департаментов? Ты меня готовишь, что ли?

– Нет… но я просто излагаю своё видение проблемы. Просто мы боремся с соперником, в руках у которого все средства коммуникаций. Нам остаются очень узкие каналы, которые просто не в силах зацепить большую аудиторию. Это как на рынке дистрибьюции товаров. Есть большие бренды, с большими бюджетами и тотальным информационным покрытием рынка. Они практически не оставляют места для маленьких конкурентов. Выжимают их. Поэтому бороться с монстрами всегда сложно.