Ее слова нисколько не смутили книготорговца.

— Мне все равно. Можете назваться хоть принцессой Шарлоттой [3] . Уходите из моего магазина.

Миранда смерила его презрительным взглядом. Мало того что он ее оскорбил, но еще пренебрежительно упомянул принцессу… Это за пределами допустимого.

— Сэр, я этого так не оставлю.

— Вон!

Миранда взяла Оливию за руку и в ярости покинула магазин, громко хлопнув дверью.

— Это неслыханно! — бушевала она уже на улице. — Это отвратительно, мерзко, недопустимо…

— Книжный магазин только для джентльменов, — напомнила ей Оливия.

— И что?

— Есть также магазины для дам. Так положено.

Миранда сжала кулаки и почти выкрикнула:

— Это недопустимая глупость! Черт бы его подрал!

— Опомнись! — еле слышно прошептала Оливия. — Что ты сейчас сказала?

Миранде стало стыдно, и она покраснела.

— Вот видишь, до чего он меня довел? Разве ты слыхала когда-нибудь, чтобы я выругалась вслух?

— Нет, разумеется, и не хочу, чтобы это повторилось.

— Это глупость! — продолжала возмущаться Миранда. — Абсолютная и ничем не оправданная. У него есть то, что я хочу купить, и у меня есть деньги, чтобы заплатить за покупку. Зачем выдумывать проблемы?

Оливия огляделась по сторонам.

— Почему бы нам не пойти в дамский книжный магазин?

— Я бы так и поступила, поскольку не намерена стать покупательницей в магазине этого ужасного человека. Но я сомневаюсь, что в том магазине найдется точно такой же экземпляр книги «Смерть Артура», Ливви. Уверена, что она единственная. Но хуже всего…

— Ну что, говори!

Миранда раздраженно взглянула на Оливию, но тем не менее ответила:

— И скажу. Даже если существуют в природе два экземпляра — а я уверена, что нет, — в дамском книжном магазине не будет ни одного, потому что никому в голову не придет, что леди захочет прочитать подобную книгу. А какое кому до этого дело?

— Да никакого, разумеется.

— В книге наверняка полно Стихов Байрона и романов миссис Рэдклифф.

— Ну и что? Мне они очень нравятся, — с обидой в голосе сказала Оливия.

— И мне тоже, но я получаю удовольствие и от других произведений. Какое право имеет этот, негодяй, — тут Миранда сердито погрозила пальцем витрине, — решать, что я могу читать, а что нет?!

Оливия с тревогой смотрела на подругу.

— Ты успокоилась? — участливо спросила она.

Миранда оправила юбку и фыркнула:

— Более или менее.

— Мы попросим папу купить тебе эту книгу. Или Тернера.

— Дело не в этом. Я просто не могу поверить, что со мной так обошлись. Неужели ты не расстроилась из-за этого?

Подруга вздохнула.

— Послушай, и когда ты успела превратиться в такую необузданную особу? Мне-то всегда казалось, что из нас двоих так вести себя могу только я.

Миранда так крепко стиснула зубы, что у нее свело челюсти.

— Я уверена, — хриплым от злости голосом произнесла она, — что никогда в жизни не была так рассержена.

— Прими мое искреннее сочувствие, — сказала Оливия.

— Я достану эту книгу!

— Прекрасно. Только не волнуйся так, дорогая.

— И этот мерзавец убедится в том, что я ее получила.

Миранда бросила на злополучный магазин воинственный взгляд и решительно зашагала прочь.

— Конечно, я куплю для тебя эту книгу, Миранда, — заверил девушку Тернер.

Он читал газету и предавался праздным послеобеденным размышлениям, когда в комнату влетела его сестра и заявила, что ее подруге необходима срочная помощь.

Было довольно забавно наблюдать, каким убийственным взглядом смерила Оливию Миранда при слове «срочная».

— Я не хочу, чтобы вы купили ее для меня, — сердито сказала она, — а настаиваю, чтобы сделали это только вместе со мной.

— А разве есть разница?

Поинтересовался Тернер, откинувшись на спинку мягкого кресла.

— Огромная.

— Колоссальная, — подтвердила Оливия, но, судя по ее улыбке, она поддерживала мнение брата, за что получила еще один грозный взгляд и воскликнула: — Я же за тебя прошу!

— Но согласитесь, это неправильно, — с жаром продолжала Миранда свою обличительную речь, — что я не могу делать покупку в этом магазине лишь потому, что я женщина. Что за дискриминация?

Тернер снисходительно улыбнулся: