Но кто чаще других попадал им на зуб, так это Коэрапуу. Особенно часто доставалось ему от Андерсона: “За что он только зарплату получает?!” Хотя все знали, что именно Коэрапуу добывает для них валюту за кофейные зерна и силикон, чтобы они могли ездить за границу и делать политические анализы.

Дорогие поколения

Всему этому есть свое объяснение. В конце концов конфликт поколений наблюдается в любом обществе. Поколения сменяются. Одно поколение вершит свои дела и заканчивает конформизмом. Затем приходит другое поколение с новыми идеями, оно реализует их и в конечном итоге само неизбежно конформируется.

В нормальном обществе это происходит, когда дети молодых и разгневанных людей становятся дееспособными. С ними приходят новые импульсы. Так это происходит. Время приходить и время уходить.

И в этом нет никакого трагизма. Проблемы возникают тогда, когда в обществе начинается бурление и меняется парадигма, вследствие чего нормальная смена поколений приобретает сумбурный характер.

Своего рода смена поколений происходила и в Советском Союзе. Но она была извращенной, как почти все в том обществе.

Особенностью сего явления была геронтократия. Это проявлялось не только на уровне политбюро. Советское общество боялось свежих веяний и поэтому не допускало молодое поколение к управлению в том возрасте, в котором их сверстники на Западе уже осуществляли свои идеи на практике.

В Советском Союзе нужно было терпеливо ждать. Так складывалось, что только к сорока годам удавалось занять те или иные ключевые позиции. Другое дело, сохранялись ли в этом возрасте импульсы, чтобы их реализовывать и хотелось ли что-нибудь делать самостоятельно. По всей вероятности, нет. Именно на это система и делала ставку. На нынешних тридцатипятилетних и сорокалетних пришлось время государственной независимости. При старой системе был бы их черед встать у руля. Но они внезапно очутились в другом обществе, где действовали другие правила. Они должны были приспособить свой жизненный цикл к этим новым правилам. Но как? Это было невозможно. По новым правилам они должны бы уже сделать передышку и наслаждаться плодами своего труда.

“Но позвольте, — могли бы они сказать. — Мы еще не успели себя проявить. Теперь наша очередь”.

Но очередь смешалась. Сзади напирали новые, пришли “политики” и захотели сразу вступить в конкурентную борьбу.

При этом не стоит игнорировать факт, что у многих молодых была более качественная подготовка по специальности, чем у их конкурентов, бывших на пятнадцать лет старше. Сейчас возможности для обучения невероятно расширились. И хотя наиболее предприимчивые и талантливые тридцатипяти-сорокалетние ходили на курсы, интенсивно изучали языки и прилагали всяческие усилия, чтобы наверстать упущенное, им было трудно конкурировать с теми, кто уже в школе овладел компьютером и, учась в университете, стажировался за границей.

Вдобавок у молодых было еще одно очень важное преимущество.

Это уже обретенное со школьной скамьи отношение к жизни, которое можно обозначить в двух словах — пробивная способность и знание, что жизнь — это рынок и конкуренция. По сути, у большинства людей зрелого возраста эта способность и это знание отсутствовали. У тех же, чей подростковый возраст выпал на середину восьмидесятых, эта способность возникла поразительно быстро. И на них, как заметил Фабиан, не сказалось сковывающее воздействие советского общества.

Эти молодые не хотели ждать дюжину лет и не считались ни с какой очередью. Они были полны энергии и хотели немедленно действовать.

Проблему можно было рассматривать с двух точек зрения. Одно дело, какие преимущества того или иного поколения были полезнее для общества как такового. И другое — что было бы справедливее с точки зрения гуманности. Но среднее поколение не собиралось складывать оружие, поскольку было еще дееспособным, а некоторые даже продолжали развиваться.

Так что эти два разгневанных поколения сосуществовали рядом, как медведь гризли и уссурийский тигр.

У одного были опыт и нереализованная жажда действовать. У другого — избыток энергии, прирожденный оптимизм и здоровая самонадеянность. С одной стороны были те, кто в последнюю минуту просунул ногу в дверь и не считал амбиции молодых законными. А с другой — те, кто был уверен, что одно поколение должно посторониться.

Такая ситуация ставила Рудольфо в сложное положение. Он хотел сохранять добрые отношения со всеми тремя группами, потому что все они были ему нужны и полезны. В силу чего он вынужден был заигрывать со всеми по отдельности, должен был каждого хлопать по плечу и похваливать, угощать сияющей улыбкой и танцевать.

“Я не могу от них отказаться”, — сказал Рудольфо, когда Фабиан поведал ему о напряжении между тремя группами и особенно о злобных выпадах против Коэрапуу.

“Может, я должен уволить Коэрапуу?”

Фабиан посчитал, что это был бы неверный шаг. Вдобавок для этого не было никаких причин.

“А что если он стукач?” — спросил шеф со слабой надеждой в голосе.

Молодые и Фабиан

В этой борьбе молодые были готовы кооперироваться с Фабианом, но ему было трудно к ним примкнуть, поскольку интриги требовали душевных сил и длительной целеустремленности. Тут не расслабишься. К тому же ни одна из сторон не казалась Фабиану справедливее и лучше, так что трудно было кого-либо предпочесть.