К счастью, Коэрапуу вспомнилась другая возможность. Нужно было сходить с бутылкой очень хорошего виски к одному бизнесмену домой. Слабостью этого бизнесмена был именно хороший виски. Но для этого опять-таки нужен был надежный человек — такой, который не выпьет дорогой напиток по дороге. Бизнесмен жил сравнительно близко. Решили послать Мийли и Пеэтера. Они купили в коммерческом магазине виски и вернулись через сорок минут с кассетой.

SOS отправился в мир, в сотню его уголков.

Фабиан позвонил домой.

“Я ухожу от тебя, — промурлыкала Миранда. — Да, ухожу!”

Вскоре после этого до них дошел слух, что в приемной шефа немедленно начинается пресс-конференция. Рудольфо отправил туда вместо себя пресс-атташе Мак-Дональта.

“Посмотрим, как он с этим справится”, — сказал он.

На месте было семь журналистов.

“Может ли здесь повториться то же, что в Латвии и Литве?” — спросил корреспондент “Эскалатора”.

“Не думаю, — предположил Мак-Дональт. — По всей вероятности, десантники сами не пойдут на Дворец, а пошлют интеров. Но все зависит от того, как будут развиваться события в России. Если к власти придут бывшие, то мы все окажемся через месяц в Сибири”.

“Там такие красивые пейзажи”, — прокомментировал шеф рассеянно, сидя за своим столом.

“Во всяком случае архивы мы пока сжигать не собираемся”, — добавил Мак-Дональт, заработав взрыв смеха почувствовавших облегчение иностранцев, которые умеют ценить юмор в любой обстановке.

Ничего другого этой ночью не произошло. Дело ограничилось болтовней. Фабиан, не спросив ни у кого разрешения, пошел пешком домой. В нижнем городе мимо него просвистел камень.

Миранда спала.

Следующий день

Когда Фабиан на следующее утро подошел к Дворцу, то обнаружил, что его защита значительно усилена. Первый раз документы проверяли перед баррикадами. Второй раз это делали за ограждением, будто кто-то мог в промежутке затеряться в камнях, и, наконец, в дверях Дворца. Посреди площади стояли пожарные машины, отряды народных ополченцев и заградительные звенья добровольцев, которые пели для поднятия духа: “О-о Сюзанна...”

Когда Фабиан оказался возле проходной, то наткнулся на шефа, которого не хотели пускать во Дворец. Пакс, который был назначен главнокомандующим Дворца, отдал приказ, чтобы туда пропускали только по списку. Во Дворец могли попасть только те, кто был связан с его обороной или кто был в конце недели крайне необходим в своем кабинете. Рудольфо случайно выпал из этого списка.

Подошел Андерсон. Шеф в присутствии его и Фабиана устроил начальнику дежурного стола выволочку, без церемоний оттолкнул его в сторону и самоуправно прошел во Дворец.

“Откуда у него только силы берутся?” — удивился Андерсон.

“Распоряжения этих мальчишек мы слушать не будем, — сказал шеф спокойно, когда они пришли в свою канцелярию и расселись в кабинете шефа. — Их задача оборонять правительство, а не создавать новые структуры. — Он закурил „Марию Манчини“ и добавил: — Они воспринимают свои приказы и задания слишком серьезно, так что, когда представление будет окончено и занавес опущен, они, пожалуй, не смогут выйти из роли”.

И все-таки занавес не был еще опущен. В 11.00 отдали приказ закрыть ставни Дворца. У разведки якобы появились данные, что Дворец вот-вот начнут забрасывать камнями. Напряжение нарастало и оттого, что два члена парламента русской национальности — Пугачев и Разин — накануне объявили голодовку. Интеры могли неправильно понять информацию, решив, что этих двоих держат в заключении, и прийти их освобождать.

Иностранные корреспонденты то и дело фотографировали Пугачева и Разина. С голодающими обещали сделать получасовое интервью.

“Нужно взять парочку вяндраских ребят и посадить с ними рядом поголодать, — высказался шеф. — Пусть посоревнуются, получился бы неплохой пиар-эффект. На Западе голодовка всегда вызывает сочувствие. Это для них как рефлекс Павлова, как слюноотделение у собак”, — добавил он хладнокровно.

Но дела шли своим чередом.

Президент Республики полетел в Москву с письмом, которое сам он мог вскрыть лишь прибыв на место. Кем было написано такое важное письмо, не знал никто. Но из того, что такое письмо существует, “молодые политики” сделали вывод, что в патовом положении, возникшем между парламентом и президентом, временно верх взял парламент.

SOS, который зарубежные эстонцы отправили ночью, получил лавину изъявлений сочувствия, в том числе из Парагвая и Габона. А Дания и Швеция выступили с конкретными предложениями. В телексах, полученных правительством, сообщалось, что при необходимости они готовы принять из стран Балтии сто тысяч беженцев.

“Мы, конечно, не опубликуем это послание, — усмехнулся Рудольфо. — Иначе за нашими дверями сразу образуются километровые очереди”.

Прибывшим на место журналистам стало скучно, потому что крови все еще не было и по всем признакам не предвиделось. И следовательно, не было новостей. Они знали, что должны быть там, где кровь, и уже жалели, что предприняли поездку в Таллинн. Понятно, их привлекала личность шефа и они толклись преимущественно в его кабинете.