Кто такая «она» можно было и не спрашивать.

Они спустились вниз и, отыскав в сарае две лопаты, начали раскидывать снег. Рон достаточно быстро продвигался вперед, видно было, что у него есть кое–какие навыки. А вот у Драко дела шли из рук вон плохо. Лопата не слушалась его, все время норовила или воткнуться в землю, или скользнуть по поверхности. Наконец Драко не выдержал. Почему он вообще должен заниматься этим? Тоже мне, нашли домового эльфа! Лопата полетела в одну сторону, перчатки в другую.

— Все, с меня хватит!

Рон удивленно обернулся:

— Ты чего?

— Решили обзавестись бесплатной рабочей силой? Я не собираюсь проводить каникулы, трудясь на благо семьи Уизли!

Рон одним прыжком подскочил к Драко, так и не выпустив лопату из рук.

— Не думай, что мне очень приятно находиться рядом с тобой, спать в одной комнате, обедать за одним столом. Если бы не эта дуэль, ноги бы твоей не было у нас в доме.

— А моей ноги и так здесь нет, здесь ноги и все остальное, что к ним прилагается, твоего Поттера. Кроме мозгов. Их у него никогда не было.

Драко развернулся и пошел, не разбирая дороги, лишь бы подальше. Рон кинулся следом за ним:

— Малфой, ты чего взбесился-то? – он хотел схватить Драко за рукав, но понял, что до сих пор сжимает лопату. Воткнув ее в снег, Рон развернул Драко к себе лицом:

— Ну? Какая муха тебя укусила?

— Никакая. Пусти.

— Не пущу. Ты забыл, что должен вести себя тише воды, ниже травы? А если Гарри там, – Рон неопределенно мотнул головой куда-то в сторону, – выкинет подобный финт?

— Беспокоишься за своего Поттера? Можешь не переживать, вряд ли моим родителям сейчас до него, вернее до меня, – закончил Драко упавшим голосом и перестал вырываться.

— Почему?

— У них наверняка найдется занятие поинтересней.

— Что ты имеешь в виду?

— Не важно, забудь.

Рон пожал плечами:

— Как скажешь. Только не психуй больше. А то я тоже не железный, вмажу, мало не покажется.

Заключив очередное перемирие, они вернулись к расчистке двора и с горем пополам управились с этим к обеду. Не успели они отнести лопаты в сарай и вернуться в дом, как с низко провисшего неба на только что очищенную дорожку упала первая снежинка, а следом за ней, играя на лету в салочки, поспешили ее подружки.

Вечером пришло письмо от Люпина. Он писал, что задерживается и вполне возможно не сможет приехать надолго, но постарается заскочить на несколько минут повидать Гарри. Драко усиленно делал вид, что расстроился, но на самом деле облегченно вздохнул, узнав, что одной проблемой будет меньше.

Оставшись наедине с Роном, Драко спросил у него:

— Скажи, а твои родители часто ругаются?

Он замер, ожидая вспышки гнева и требования не лезть в жизнь их семьи. Но ответ обескуражил его. Совершенно спокойно Рон сказал:

— Постоянно, а что?

— Постоянно?

— Ну да, мама очень вспыльчивая, но быстро отходит. Они за день могут пять раз поссориться, и тут же помириться.

— А никогда не бывало… ну, чтобы они не разговаривали друг с другом?

Рон удивленно посмотрел на Драко.

— Бывает. Мама все время грозится больше не разговаривать с нами со всеми, но долго не выдерживает. Один раз она молчала часа два, это было страшно.

Драко согласился с ним. Да, это страшно. Когда в доме стоит напряженная тишина, родители подчеркнуто вежливы друг с другом и с тобой, кроме слов «Передай, пожалуйста, соль» за столом не произносится ничего. Но когда это длится не пару часов и даже не один день, а неделями, становится просто жутко, как будто живешь с мертвецами и сам становишься мертвецом.

Дни до Рождества пролетели незаметно. Драко и Рон большую часть времени были предоставлены сами себе. Хотя иногда миссис Уизли, вспомнив, что теперь в ее распоряжении полный дом помощников, раздавала им необременительные поручения, которые, впрочем, приходилось выполнять без применения магии. То надо было разобрать старый хлам на чердаке, то повыгонять из подвала забравшихся туда на зиму садовых гномов. Но любая работа прерывалась, когда Молли звала их на обед, а после обеда утренние задания забывались сами собой, и Драко с Роном поднимались к себе в комнату или отправлялись полетать над ближайшим холмом. Драко брезгливо брал в руки старенькую, потрепанную метлу, ворчал, что она годится только для того, чтобы гоняться за черепахами, но, поднявшись в воздух, забывал обо всем, что случилось за последние два месяца, и наслаждался полетом.

По вечерам вся семья собиралась в гостиной. С появлением Фреда и Джорджа и без того не маленькое общество, казалось, увеличивалось вдвое. Большая гостиная сразу наполнялась до краев смехом и гомоном. Миссис Уизли одергивала близнецов и ужасалась, когда они рассказывали о придуманной ими очередной вредилке. Чарли говорил о драконах и том, что общаться с ними порой куда безопаснее, чем с некоторыми людьми. Флер время от времени вставляла в общий разговор несколько слов о том, что во Франции «все совсем не так», и зима теплее, и снег пушистее, да и Рождество встречают гораздо веселее. При первых звуках ее голоса миссис Уизли неожиданно вспоминала про пирог в печи и, позвав за собой Джинни, удалялась на кухню. В общем, это была большая, шумная семья со своими причудами и смешением разных характеров и нравов.