На следующее утра Гарри проснулся от того, что солнце светило прямо в глаза. Он повернулся на бок, с головой укрываясь одеялом, чтобы еще поспать, но заурчавший желудок напомнил о пропущенном вчера ужине.

Уже подходя к столовой, Гарри услышал возбужденные голоса. Он хотел было вернуться назад, так как присутствовать при очередном выяснении отношений между родителями Малфоя не хотелось. Но тут отворилась дверь и на пороге появилась Нарцисса в домашней мантии. Она обрадовано улыбнулась:

— Драко! А я уже хотела идти будить тебя, – она чуть отступила в сторону, пропуская его внутрь, – пойдем, позавтракаем вместе.

Люциус сидел за столом, углубившись в чтение «Ежедневного пророка». Когда Гарри вошел, он отложил газету:

— Доброе утро.

Гарри настороженно глянул на него, но, не увидев ничего на спокойном лице, брякнул:

— Что-то случилось?

Он тут же пожалел об этом. Ну чего ты лезешь в их жизнь? Кто тебя просил? Что, своих проблем мало? Сиди вот, молча завтракай, да посапывай в две дырочки.

Люциус удивленно вскинул голову, переглянулся с Нарциссой.

— С чего ты это взял?

Отступать было некуда и Гарри, посмотрев ему прямо в глаза, сказал:

— Вы без меня о чем-то спорили.

— А–а, ты об этом, – Люциус откинулся на спинку стула и, приняв немного отрешенный вид, изрек: – Твоя мать хочет моей смерти.

Гарри замер, услышав такое.

— Люциус, как ты можешь так говорить, – возмутилась Нарцисса.

— Конечно, хочешь. Я тебе миллион раз говорил, что терпеть не могу все эти рождественские украшения. Две недели ходишь по всему дому, а тебе на голову сыпется искусственный снег, за волосы цепляются гирлянды, на мантию капает воск со свечей. А в завершении всего с елки обязательно улетит какой-нибудь ангелочек или фея, а потом глупо хихикает в спальне, мешая заснуть. Но ты все равно каждый год пристаешь ко мне с просьбой помочь тебе устроить все это безобразие.

— Но, дорогой, это же Рождество, праздник.

— Так и быть, если хочешь, можешь прикрепить веточку омелы над своим туалетным столиком, – проворчал Люциус, но по его виду было заметно, все происходящее доставляет ему удовольствие.

Гарри понял, что вряд ли выяснение, стоит ставить елку в гостиной или спрятать ее под лестницей, можно назвать семейной ссорой.

— И потом, почему в этом бедламе обязательно должен быть задействован именно я? У тебя есть помощник. Вдвоем с Драко вы прекрасно справитесь, не так ли?

Гарри никогда раньше не принимал участия в предрождественских приготовлениях. Когда он был маленьким, тетя Петунья никого не подпускала к елке, сама украшая ее, и уж тем более не разрешала Гарри и близко подходить к уже наряженному дереву, боясь, что он может разбить какую-нибудь дорогую игрушку. И ему приходилось только издали разглядывать это чудо. Елки тети Петуньи всегда были одинаковыми, даже украшения, казалось, висели на тех же самых местах. Но для Гарри, не видевшего ничего лучше, они представлялись самыми красивыми.

А позже, в Хогвартсе, всем занимались учителя, каждый год придумывая что-то совершенно поразительное. И Гарри даже в голову не приходило посостязаться с ними, наколдовав какой-нибудь венок на дверь в спальню или рождественскую свечу.

— Драко, что же ты молчишь?

— Наверное, он тоже не одобряет твою идею, – усмехнулся Люциус, – я думаю, он найдет для себя более полезное занятие. Наш сын стал слишком взрослым для таких глупостей.

Гарри очнулся от своих мыслей:

— Нет–нет, я с удовольствием помогу тебе, – он почувствовал, что краснеет и уткнулся носом в свою тарелку.

Остаток завтрака Нарцисса рассуждала о том, каких цветов гирлянды лучше будут смотреться в гостиной, что вместо искусственного снега можно наколдовать иллюзию, а на фигурки ангелов и фей наложить заклинание, не позволяющее им отлетать от своего места на елке далее, чем на фут. Люциус временами бурчал себе под нос, что его вознамерились свести с ума и что с его мнением в этом доме никто не считается. Нарцисса успокаивала его, говоря, что в этом году все выйдет просто замечательно и ни одна мантия не будет испорчена свечным воском.

А Гарри, не скрывая улыбки, думал, что, по всей видимости, его ожидает не такое уж плохое Рождество.

Еще в Хорвартс–экспрессе Драко твердо решил, что будет мило улыбаться всем окружающим и постарается никого не заавадить. Рон и Гермиона всю дорогу о чем-то тихо беседовали, не обращая на него внимания, чему Драко был, безусловно, рад. Он наслаждался последними сравнительно спокойными минутами. Две недели общения исключительно с членами семьи Уизли представлялись ему настоящим адом.