Амира изо всех сил старалась не смотреть в сторону Филиппа, разыгрывая чисто светский интерес к появлению на вечере знакомого француза.

— Да, мир действительно тесен, — вежливо заметил посол. — А как чувствует себя ваш пациент? Наверно, пошел на поправку?

— Эллиот, надеюсь, вы не относитесь к тем несносным типам, готовым заставить нас, врачей, обсуждать прыщи и камни в печени даже на отдыхе?

— Простите, доктор, это просто любопытство.

Отвернувшись, посол задумчиво посмотрел на шаха. Амира заметила, что то же самое сделал Али.

Вполне возможно, что именно шах относился к пациентам, ради которых Филиппу часто приходилось уезжать за тысячи миль от дома. Либо шах, Либо эпидемия холеры в глухих провинциях Ирана. Но Филипп наверняка прибыл в Тегеран с другой целью?

— Вы здесь надолго? — спросил Рошон Али.

— На пару дней.

— Потом мы поедем в Тебриз, — присоединилась к разговору Амира.

— Ах, да, вы же говорили мне об этом, когда я гостил у вас. Ну, а я уезжаю завтра.

Что все это значило? Амира испытующе взглянула в глаза Филиппу. Она не увидела ничего, кроме неестественно расширенных зрачков и лихорадочного румянца.

— Прошу меня извинить, — произнес Филипп, — но я сегодня с утра ничего не ел.

Он направился к уставленным едой столам.

— Доктор сегодня что-то неважно выглядит, — заметил Али.

— Француз! — многозначительно сказал посол, хитро вращая глазами. Мужчины вернулись к обсуждению достоинств истребителя Ф-14.

Амира почувствовала, что не в силах сдержать нетерпение.

— Али, — обратилась она к мужу, — прости, что прерываю ваш разговор, может быть, что-нибудь принести тебе со стола? Я сама тоже хочу перекусить.

— Я очень рад, что к тебе вернулся аппетит, — криво улыбаясь, произнес Али. — Но мне ничего не надо.

Амира нашла Филиппа в церемониальном зале, рассматривающим огромный ковер, которым был устлан пол. В руках у француза была полная тарелка, но к еде он не притрагивался.

— А, это вы, принцесса? Знаете, мне как-то сказали, что площадь этого ковра больше двухсот квадратных метров. Я видал казино меньшей площади.

— Филипп, это…

— Вы знаете, принцесса, что персидские ткачи всегда сознательно допускали брак при плетении ковров, движимые идеей, что безгрешен один только Бог.

Рошон скосил глаза в сторону. В нескольких шагах от них стоял одинокий мужчина в строгом костюме. Он слишком внимательно изучал жидкость в своем стакане.

— Кажется, этот принцип взяли на вооружение французские автомобилестроители и довели его до абсурда. Нет, я не собираюсь больше искать изъяны в этом монстре, — сказал Филипп.

Он бережно повел Амиру сквозь толпу гостей. Человек в костюме за ними не последовал. «Так, кажется, у меня начинается паранойя.» — подумал Филипп.

— Я не ожидала вас тут встретить, — призналась Амира. — Я вообще не знаю, что делать.

Громкая болтовня справа заглушила ее слова. Пользуясь случаем, Филипп склонился к уху принцессы.

— Я бы приехал в любом случае, — тихо проговорил он. — Вызов на консультацию был просто счастливой случайностью. Впрочем, не очень счастливой, так как это накладывает на меня некоторые ограничения. Пациент, как вы догадываетесь, довольно важная персона. Так мы едем в Тебриз?

Вопрос был задан столь будничным тоном, что Амира поначалу не обратила на него внимания.

Это была последняя возможность сказать нет, поняла Амира, последняя возможность отказаться от безумной затеи и, вернувшись домой, бороться с Али известными Амире средствами.

Она сказала:

— Да.

— Слушайте меня внимательно, — произнес Филипп, безмятежно улыбаясь, словно они обсуждали какое-то давнее веселое происшествие. — В Тебризе к вам подойдет один человек. Выполняйте все его инструкции без промедления и точно. Вы понимаете меня: вы должны беспрекословно слушаться этого человека!

— Я все поняла.

— С собой вы должны взять маленькую дорожную сумку и ничего больше. Две смены белья для себя и Карима. Два комплекта одежды — традиционной и западной. Абсолютно необходимые личные вещи. И драгоценности. Они при вас?