Нэт смотрел вампирам прямо в глаза.

— Я знаю, о чём вы думаете, — имитировал он голос и интонации Грязного Гарри. — У него шесть кольев или только пять? Что ж, по правде говоря, со всей этой суетой я и сам точно не помню. Да, только учтите, что это очень острый кол, самый мощный кол в мире, и, когда он вскроет ваши чёрные сердца, вам останется задать себе только один вопрос: повезло ли мне? Ну что, повезло?

Вампиры перестали хрипеть, на их лицах отражалось замешательство. Они остановились, будто забыв, что намеревались сделать. И тут же краем глаза Нэт увидел, как к нему подскочило что-то белое. Вуди! Слава богу! Вуди успел обратиться в огромного волвена, и теперь он, разинув пасть, согнув лапы и прижавшись к залитому чёрной кровью полу, готовился прыгнуть. И прыгнул! Два ближайших вампира покатились по полу. Сила волвена забурлила в теле Нэта, и он бросился вперёд. Втыкая кол в их изумлённые сердца, он закрывал глаза. Тела вампиров взрывались, окатывая его чёрной жижей с головы до пят.

Вдохновлённые их примером, в бой бросились и остальные. Во главе с Маккаби Хаммером они двинулись на вампиров. И вампиры отступили.

— Не дайте им уйти! — крикнула Фиш. — Их надо перебить всех!

Вуди забежал сзади и грозно зарычал на вампиров, словно овчарка, пасущая стадо, — в эту сторону хода нет!

«Он гонит их на нас!» — подумала Фиш. И действительно, сбитые с толку вампиры двинулись вперёд — подальше от смертоносных зубов Вуди, но прямо на острые колья.

И они довершили начатое. Уничтожили весь улей. В комнате без окон последние капли чёрной жижи упали на пол. Истребители вампиров могли разглядеть только блеск собственных глаз: их одежду и тела, от макушки до пят, покрывала чёрная кровь нежити.

— Видите! Мы сделали это! — прокричала Фиш.

Нэт вытер с лица вампирскую кровь.

— Я тут кое-что вспомнил.

— Что же? — спросила Фиш.

— Сегодня Рождество, — ответил Нэт. — Всем счастливого Рождества!

В лагере циркачи веселились в оранжевом свете костра. Как-никак Рождество, и, спасибо истребителям вампиров, улей мёртв! Сидя в уютных картонных коробках, поставленных у самого большого костра, какой они только разжигали в ту зиму, Вуди и Фиш рассказывали историю уничтожения улья, а остальные вносили мелкие добавления. Несмотря на всеобщее веселье, Нэт улыбался с трудом. Улей, возможно, и мёртв, но вот Лукас Скейл… Он всё ещё помнил, как у него заныло под ложечкой, когда в снежном куполе он разглядел глаз, как ему сразу стало тошно. И теперь Нэт не мог думать ни о чём другом.

И в присутствии Кресент ему тоже становилось как-то не по себе. В девушке что-то изменилось, изменился даже её запах. И выглядела она немного иначе. Стала неряшливой, словно забывала умываться и причёсываться. Дуться вроде бы перестала, но так и не извинилась перед Нэтом, не объяснила своего трусливого поведения во время вампирской атаки. А теперь Кресент собиралась с «Завывалами» на охоту.

— Пойдём с нами, — уговаривала она Вуди. — Мы поможем тебе поискать твой клан. Ты же приехал сюда за этим, разве не так?

Вуди колебался. Он нервничал из-за того, что не ищет клан, но ему совершенно не хотелось искать клан в компании с Кресент. При этом он чувствовал: с Нэтом что-то происходит. Вместо того чтобы веселиться, Нэт ушёл в себя, его, похоже, занимали какие-то тревожные мысли.

— Если идёшь, поторопись! — воскликнул Рамон. — Я умираю с голоду.

— Жадная свинья! — фыркнула Кресент, приподняв верхнюю губу и обнажив не такие уж чистые зубы. Она повернулась к остальным: — Знаете, он ест сбитых на дороге животных.

Рамон покраснел. Кресент не имела права выдавать его секреты.

— Только если мясо свежее, — пробормотал он. — Иначе смысла нет.

— Давай, Вуди, — поддержал Рамона Отис. — Пора тебе поохотиться с нами.

— Вот что я тебе скажу… — Кресент повернулась к Нэту. («Даже глаза у неё выглядят странно, — подумал Нэт. — Какие-то невидящие, словно её здесь и нет».) — Я укушу тебя, если хочешь. Не уверена, что ты выживешь, но попробовать стоит. По крайней мере, ты перестанешь быть беспородкой.

Злобные слова Кресент укололи Нэта, но он не подал виду.

— Если я брошу палку, ты побежишь за ней? — спросил он Кресент, наслаждаясь вспышкой ярости, исказившей её лицо.

— Извини, но это правда, ведь так? — гнула своё Кресент. — Ты не человек и не волвен.

Вуди нахмурился, но вдруг его лицо осветилось.

— Ты можешь бежать со мной, — предложил он Нэту, — а когда устанешь, я вернусь с тобой в лагерь. Ну что?

— Наверное, ничего не получится. — Ответ вышел более резким, чем этого хотелось Нэту. — Если ты помнишь, у меня только две ноги.

Вуди разом опечалился.

— Отправляйся на охоту. — Нэт выбрался из коробки. — Кресент права: я не человек и не волвен.

Действительно, чёртова беспородка.

Древний ритуал обмазывания навозом — дело важное и серьёзное, им нельзя пренебрегать. Вуди с тревогой осознал, что Кресент намерена полностью включить его в программу охоты. Участие в ритуале означало, что Вуди принят в стаю вервольфов.

Салим нашёл ещё дымящуюся кучку навоза дикого кабана, и Кресент, как вожак стаи, вымазалась первой, не забыв ткнуться в кучу волосатой мордой. Вуди, как почётный гость, стал вторым, измазав белый мех. Отис, Рамон и Салим последовали за ним, в надежде сбить жертву с толку запахом её же навоза.