Шрифт:
— Хочешь, поговорим?
Положив остатки сэндвича на тарелку, Аннабелл вытерла пальцы салфеткой.
— Нет.
Адам кивнул.
— Не возражаешь, если я задам тебе вопрос?
— Мне, право, не хочется говорить о…
— Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что твое благополучие волнует меня? Вопреки тому, как ты, вероятно, все представляешь себе, я не могу завязывать узы дружбы, а потом разрывать их.
— Что? Я?
— Да. Ты. — Она повернулась, чтобы взглянуть на него, и он, воспользовавшись ее вниманием, продолжил: — Однажды ночью мы совершили ошибку, Аннабелл. Однажды ночью шесть лет назад. Но это не должно разрушить нашу дружбу! По крайней мере, если ты этого не хочешь.
Разрушитьдружбу! Словно речь шла о замке из песка, а та ночь, о которой он упоминает, — мокрый песок под набежавшей волной…
Аннабелл вдруг стало трудно дышать. Чувства ее смешались, перепутались. Душа болела…
— Я любил твоих родителей, — продолжал Адам. — Тебе никогда не приходило в голову, что ради них я хочу, чтобы с тобой было все в порядке?
Приходило ли ей это в голову?.. Конечно!
Шесть лет назад она решила, что его привязанность к ее родителям была единственнойпричиной, почему он хотел, чтобы с ней было все в порядке.
Она заглянула ему в глаза и ясно увидела в них интерес, надежность, заботу. И вновь почувствовала это —жар, охвативший ее и грозивший сжечь. Предательское желание…
Ее загнали в угол. Целых шесть лет она повторяла два слова, которые имели какой-то смысл: больше никогда.
Тяжело сглотнув, она заговорила — голосом глубоким, хрипловатым, полным чувства:
— Мне не нужен старший брат, Адам. Со мной все в порядке. И с Лианн тоже. У нас обеих все хорошо.
Она отвергала все то, что он хотел предложить.
Адам, стиснув зубы, изучал ее.
— Ты ведешь себя так, что чертовски трудно быть твоим другом. Отчего, Аннабелл? — В тишине большого дома вопрос прозвучал очень интимно. Его зеленые глаза не позволяли ей отвести от него взгляд. — Каждому нужен друг, разве нет?
Ее сердце бешено заколотилось.
— Нет, — прошептала она.
Мгновение, когда он смотрел на нее, показалось долгой пыткой.
— Нет? — переспросил он.
Она покачала головой.
— Я знаю, ты обещал Лианн побыть со мной, — произнесла она, стараясь говорить спокойно, — но на самом деле… Я бы хотела остаться одна.
Она заметила, как в его глазах промелькнула вспышка гнева. Адам тут же замаскировал гнев насмешливой улыбкой.
— Мне кажется, мы уже играли эту сцену раньше, поэтому я не буду спрашивать, уверена ли ты в своих чувствах. Передай Лианн, что она всегда может рассчитывать на меня, если ей что-нибудь понадобится, и что я помню свое обещание угостить ее обедом, чтобы отметить ее успехи до того, как уеду.
Аннабелл кивнула.
— Пока, Белл.
Аннабелл стояла, словно статуя, прислушиваясь к неровному шагу Адама, пересекавшего холл. Она слышала, как открылась и закрылась входная дверь, и на минуту поддалась чувству удовлетворения. Единственная причина, почему Адам оставался в городе, — это его сломанная нога, как только нога заживет, он отправится нырять у островов Фиджи или еще где-нибудь и будет снимать… брачный ритуал морских котиков.
По крайней мере, она дала ему понять, что ей не нужен человек, который входит в ее жизнь, чтобы уйти. Вот и хорошо. Очень хорошо. Она начнет все с чистого листа.
Она взяла с тарелки сэндвич с тунцом, откусила кусочек и решила, что к ней возвращается аппетит. Теперь, когда ей не будет мешать так называемая личная жизнь, она быстро вернет свой бизнес на прежние рельсы. Она сделает все, чтобы Лианн училась в школе, о которой мечтала. А потом займется своей собственной жизнью. Может быть, у нее появятся новые друзья. Хорошие друзья. Такие, кому можно позвонить и предложить выпить вместе чашечку кофе, с кем можно обменяться кулинарными рецептами.
Друзья, которые, выходя из комнаты, никогда не вызовут у нее страха, что сейчас Земля перестанет вращаться.
С усилием, проглотив откушенный кусок, Аннабелл положила сэндвич обратно на тарелку.
Слезы и тунец никак не сочетались.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Адам вставил ключ в замок задней двери, не чувствуя никакой радости от возвращения домой.
Он включил в кухне свет, пересек покрытый плиткой пол и сделал большой глоток родниковой воды из пластиковой бутылки, которую хранил на верхней полке холодильника. Не находя себе места, в мрачном настроении, он направился в гостиную, постоял в нерешительности, затем открыл парадную дверь и вышел на веранду.