Как и было обговорено заранее, капитан Козак сидел вечером возле окна и ждал приезда домой своего соседа. Его жена несколько раз пыталась выяснить причины столь нехарактерного поведения мужа, но тот принципиально молчал. В конце концов, женщине надоело задавать ему одни и те же вопросы, и она удалась в комнату, где села смотреть нескончаемый сериал «Рабыня Изаура». Наконец, в половине восьмого вечера, на аллее ведущей к дому, показалась фигура капитана Ковальчука. Козак терпеливо выждал рекомендованные 15 минут и, завернув в газету бутылку спирта, вышел на лестничную клетку. Его жена настолько была увлечена фильмом, что даже не заметила ухода мужа.

После звонка, дверь почти сразу же открыл хозяин квартиры.

— Саня, что случилось? — спросил Ковальчук.

— Надо поговорить, — полушепотом произнес Козак.

— Может в другой раз, — извиняющимся тоном предложил Ковальчук, — Я после больнички хотел помыться, тем более, сегодня еще и на допросе был. Поверь, устал, как собака.

— Вася, дело серьезное, ждать не могу, — настаивал штурман.

Ковальчук тяжело вздохнул и посторонился, пропуская гостя в коридор. Козак прошел прямо на кухню и демонстративно поставил бутылку на стол.

— Нет, нет, нет, — возмутился Ковальчук, — Я с этим делом пас. И так еле оклемался.

— А я выпью, — сказал Козак и налил себе четверть стакана. Не произнося никакого тоста, он молча выпил и занюхал кусочком хлеба, лежащим на столе. Ковальчук, стоя в дверном проеме, молча наблюдал за гостем.

— Так, что у тебя за дело ко мне? — спросил он, — Компанию некому было составить?

— Мне не до смеха? — начал Козак, — Меня тоже на допрос вызывали и более того, теперь я у них главный подозреваемый.

— Ты? — удивился Ковальчук, — Почему именно ты, а ни кто-то из нашего полка?

— Да потому что они нашли следы охотничьих лыж, сразу же после попытки поджога.

— А с чего они решили, что это следы твоих лыж, а не чьих-то других. Они что у тебя, какой-то специфический след оставляют?

— Да, в том-то и дело, что охотничьи шире спортивных, а как оказалось, такие в гарнизоне только у меня одного. Более того, в гараже под ними во время обыска обнаружили замерзшую лужу воды.

— Ну и что? — возразил хозяин, — Ты мог на них пройтись. После прогулки они оттаяли, а потом лужа на морозе замерзла. Что, это криминал?

— Да, в том то и дело, что я с весны на лыжах никуда не ходил? — ответил Козак.

— Так ты хочешь сказать, что это я их брал? — с обидой спросил Ковальчук, осознав на что намекает гость, — Я никогда без спроса чужого не беру.

— А как тогда, моя канистра с керосином оказалась у тебя на вертолете? — согласно полученного инструктажа, продолжал задавать вопросы Козак.

— Какая канистра?

— Та самая, которую я привез тебе из Уфы. Я помню, что в гараже они были за ширмой рядом. А во время осмотра оказалось, что твоя на месте, а моей нет.

— А, ну, я ее брал. Мне нужно было набрать керосина для промывки двигателя на автомобиле, — сбиваясь, ответил Ковальчук.

— Ну и брал бы свою, что ж ты мою взял?

— Моя была полная, а твоя пустая, вот я ее и взял, — стал оправдываться Василий.

— Не хитри, моя тоже была с керосином и как ты объяснишь, что потом она оказалась у тебя на вертолете, тем более при таких обстоятельствах?

Ковальчук замолчал на целую минуту, Козак не моргая смотрел на своего собеседника и терпеливо ждал ответа.

— Не хотел тебе говорить, — после паузы начал говорить Ковальчук, — Но свою канистру я как-то брал домой. А когда появилась необходимость промыть двигатель, лень было возвращаться за ней. Вот я и взял твою, но не успел набрать керосина, как там же, на аэродроме, у меня ее и украли. Я тебе об этом не сказал, но подумал, что если тебе понадобится канистра, то отдам свою. Это что, проблема? — взяв себя в руки, ответил Ковальчук.

— Для тебя может быть и не проблема, а мне дело шьют, — обиженно произнес Козак.

— Ерунда, это все, Саня, домыслы все это. — Ковальчук попытался улыбнуться и продолжил. — Не бери дурного в голову. Для выдвижения обвинения по этому поджогу нужны серьезные аргументы. А это все ерунда, на канистре отпечатков пальцев ничьих нет, поэтому может быть это и не твоя даже. Мало ли таких канистр по Союзу ходит. А лыжи, они тоже могут быть не твоими. Никто ведь экспертизу следа не проводил.