Шрифт:
Ладно, вот выберусь из этой ситуации, а там посмотрим.
Росту в ней было около пяти футов шести дюймов, фигура стройная, личико овальное, а глаза — ну точь-в-точь как у спаниеля, завоевавшего благодаря им звание лучшего представителя породы. Волосы темные, до плеч, зачесаны назад и вверх и закреплены на макушке в виде двух не заплетенных в косички хвостиков. На ней были светло-кремовые джинсы и майка лимонного цвета с вырезом под горло и вышитым на груди самым настоящим маленьким аллигатором. А на ногах замшевые коричневые шлепанцы, немного смешные и похожие на те, что носил хоббит. [16]
16
Хоббит — персонаж из сказки английского писателя Дж. Р. Толкиена.
— Только не обижайте меня, — пролепетала она.
— Сроду никого не обидел, — сказал я. — Даже ни одного таракана не убил. Хотя нет, посыпал в кухне борной, а это с нравственной точки зрения значит практически то же самое. Но чтоб я гонялся за ними да давил или там топил, нет, чего не было, того не было. И вовсе не потому, что после этого остается пятно. Послушайте, я по природе своей вообще не признаю насилия, и…
Что это я перед ней распинаюсь? Наверняка чисто нервное, и еще в надежде на то, что она достаточно воспитанна и не станет перебивать меня криком.
— О, Господи, — сказала она. — Как же я испугалась…
— Я не хотел вас пугать.
— Да вы посмотрите на меня! Я вся дрожу.
— Не бойтесь.
— Но я не могу… остановиться. Я очень испугалась.
— Я тоже.
— Вы?!
— Честное слово.
— Но вы же грабитель, — сказала она и нахмурилась. — Разве нет?
— Э-э…
— Ясное дело, грабитель. Ведь на вас перчатки.
— Я мыл посуду.
Она начала смеяться, но смех тут же оборвался и перешел в нечто напоминающее истерические всхлипывания. Потом она выдавила:
— О, Бог ты мой, но почему мне так смешно? Я же в опасности.
— Ничего не в опасности.
— Нет, в опасности. Такое ведь без конца происходит. Женщина неожиданно приходит домой и застает там грабителя. Пугает его, а он в ответ насилует ее и убивает. Закалывает ножом насмерть.
— У меня ж даже перочинного ножа нет.
— Тогда душит.
— Да у меня руки для этого слишком слабые.
— Вы все шутите…
— Вот это уже ближе к истине.
— И еще вы, кажется… симпатичный.
— Так и есть, — ответил я. — Вы очень наблюдательны. Я действительно славный парень, нет, кроме шуток.
— Да вы посмотрите, что вы со мной сделали! Нет, не смотрите. Нет, то есть я хотела сказать… Я сама не знаю, что хотела сказать.
— Спокойнее. Все будет в порядке.
— Я вам верю.
— Конечно.
— И все равно еще немножко боюсь.
— Знаю.
— И ничего не могу с собой поделать. Никак не могу перестать дрожать. Просто как заяц какой-то… И внутри все так дрожит, что кажется, того гляди вся так и рассыплюсь на куски.
— С вами все будет в порядке.
— А вы не могли бы?..
— Что?
— Нет, это глупость.
— Ничего, ничего! Говорите.
— Нет, вы подумаете, что я просто свихнулась. Я хочу сказать, с одной стороны, я боюсь вас, но с другой…
— Продолжайте.
— Вы не могли бы обнять меня? Пожалуйста.
— Обнять… вас?
— Да.
— Ну, э-э… если вы считаете, что это поможет…
— Мне просто необходимо, чтоб кто-то меня обнял.
— Ну, хорошо. Конечно.
Я заключил ее в объятия, и она уткнулась носом мне в грудь. Рубашки наши соприкоснулись. Через два слоя ткани я ощущал ее тепло и приятную округлость груди. Я стоял в темноте — фонарик находился в кармане — и крепко прижимал ее к себе, одной рукой поглаживая шелковистые волосы, другой похлопывая по спине и плечам, и утешительным тоном бормотал при этом нечто вроде: «Ну, ну…»
И напряжение и дрожь постепенно отпустили ее. Я не разжал рук и продолжал бормотать, вдыхая слабый аромат ее духов и упиваясь ее теплом, и…
— О!.. — протянула она.
Подняла голову, и глаза наши встретились. Я заглянул в них — света для этого оказалось достаточно — и понял, что мужчина вполне может утонуть в глубине этих глаз. И продолжал обнимать ее и смотреть, и тут произошло нечто.
— Это…
— Знаю.
— Безумие…
— Знаю.
Я отпустил ее. Она сняла майку, я — свою рубашку. Потом она снова упала ко мне в объятия. На руках у меня все еще были эти дурацкие перчатки, и я сорвал их и ощутил под пальцами ее нежную кожу.