Мы пили кофе в гостиной за маленьким столиком с мраморной столешницей. Ковер абиссинский, мебель в стиле Людовика Пятнадцатого. Несколько полотен, все XX века и все абстрактные, в простых алюминиевых рамках, являли собой приятный контраст старинной мебели. Одна из них, с голубыми и бежевыми амебообразными загогулинами на кремовом фоне, принадлежала, по всей видимости, кисти Ганса Арпа, а полотно, висевшее над камином, несомненно было работы Мондриана. Нельзя сказать, чтоб я так уж замечательно разбирался в живописи, я далеко не всегда могу отличить Рембрандта от Хальса или Пикассо от Брака, но Мондриан есть Мондриан. Черная решетка на белом поле, пара квадратиков ярких чистых цветов — да, у этого парня был свой стиль.

По обе стороны от камина, от пола до потолка, тянулись полки — именно их наличием и объяснялось мое присутствие здесь. Пару дней назад Гордон Кайл Ондердонк, прогуливаясь по улице, случайно забрел в «Барнегат букс», как забредали и многие другие люди, купить, к примеру, «Барабаны на нашей улице» или же продать «Lepidopterae». Он небрежно полистал пару книг, задал пару-тройку вопросов, вполне уместных в подобных случаях, купил роман Луи Очинклосса и уже на выходе вдруг остановился и спросил, а не провожу ли я оценку частных библиотек.

— Нет, я не собираюсь продавать свои книги, — сказал он. — По крайней мере, пока, хотя и подумываю перебраться в Вест-Кост. И если решусь, то, видно, придется избавляться от книг. Это проще, чем везти морем. Но у меня имеется несколько очень старинных книг, библиотека собиралась долгие годы, и знаете, как-то не хотелось бы попасть впросак, если уж встанет вопрос о продаже. А если даже нет… Все равно, не мешало бы знать, стоит моя библиотека несколько сотен или тысяч, как вам кажется?

Я не так часто провожу оценки, но всегда получаю удовольствие от этого занятия. Нет, платят при этом не так много, но порой шанс оценить библиотеку плавно переходит в возможность ее приобрести. «Ну, если она стоит тысячу долларов, — говорит, к примеру, клиент, — сколько вы готовы за нее заплатить?» — «Нет, тысячу долларов я за нее не дам» — отвечаю я. «Я могу и скостить, так скажите, за сколько берете?» Ну а затем начинается упоительнейший и занимательнейший процесс торга.

Следующие часа полтора я провел с блокнотом и ручкой, записывая цифры и суммируя их. Я просмотрел все книги на открытых полках из орехового дерева, тянувшиеся по обе стороны от камина, затем перешел в соседнюю комнату, очевидно служившую кабинетом, где книгами были уставлены застекленные полки красного дерева.

Библиотека у него оказалась довольно интересная. Нет, Ондердонк не придерживался какого-либо определенного направления или тематики, просто книги накапливались на протяжении долгих лет и время от времени некоторые из них выбрасывались за ненадобностью. Были здесь дорогие собрания сочинений в кожаных переплетах — Готорн, Дефо, неизбежный Диккенс. Было, наверное, с дюжину томов издания «Лимитид Эдишнс Клаб», тоже довольно дорогих, а также несколько десятков книг из серии «Наше наследие», которые стоили не так дорого — по восемь-десять долларов за штуку, зато всегда пользовались спросом. Имелись у него и первоиздания любимых авторов — Ивлин Во, Дж. Маркванд, Джон О'Хара, Уоллес Стивенс, несколько Фолкнеров, несколько Хемингуэев, несколько ранних произведений Шервуда Андерсона. Были книги по истории, в том числе замечательное собрание сочинений Гизо «Франция» и «История войны в Персидском заливе» Омана в семи томах. Почти никаких книг по науке. Никаких там «Lepidopterae».

Однако он, фигурально выражаясь, сам себя обокрал. Подобно многим непрофессиональным коллекционерам, поснимал с большинства книг суперобложки, тем самым бессознательно изрядно обесценив их. Существует, к примеру, целый ряд первоизданий, которые идут по сто долларов в супере, а без него больше чем по десять-пятнадцать баксов за них не выручить. Ондердонк страшно удивился, узнав об этом. Большинство людей удивляется.

Я сидел и подсчитывал общую сумму, а он тем временем отправился на кухню за новой порцией кофе и на этот раз подал к нему бутылку «Айриш мист».

— Люблю добавить в кофе капельку, — сказал он. — Хотите?

Звучало это очень соблазнительно, но кто мы будем, если откажемся от своих принципов? И продолжил пить черный кофе и складывать цифры. Конечная немного превышала пять тысяч четыреста долларов, и я сообщил ему об этом.

— Я, наверное, немного поосторожничал, — добавил я. — Работал слишком поспешно, в справочники и ценники не заглядывал и склонен был немного преуменьшать стоимость. Вы свободно можете округлить эту сумму до шести тысяч долларов.

— И что же означает эта сумма?

— Это розничная цена. Их рыночная стоимость.

— И если вы купите у меня эти книги, в том случае, разумеется, если данный материал представляет для вас какой-либо интерес…

— Представляет, — сказал я. — Имея в виду такого рода материал, я готов работать за пятьдесят процентов.

— Так вы готовы заплатить мне три тысячи долларов?

Я покачал головой.

— Не совсем. Я танцую от первой цифры, которую вам назвал, — объяснил я. — Готов заплатить вам две тысячи семьсот долларов. Ну и разумеется, вывоз книг за мой счет.