Люся испытывала древний как мир женский восторг дарования себя победителю. Она остро чувствовала его настроение и не скупилась на ласки и восхищение. На столь щедро удобренной почве Передельский стремительно, как бамбук, рос в собственных глазах, физически ощущая сакраментальное: «Что нас не убило, то сделало нас сильнее».

– Ну, пора фотографироваться, – сказала утром после плотного завтрака девушка и протянула Передельскому шапочку с задорным помпоном.

Петя полез в рюкзак и с огорчением обнаружил, что фотоаппарата в нем нет. Он забыл его в той квартире, где прятался от преследователей. И только в следующее мгновение он понял, что неизбежна встреча с ее хозяйкой. Камера была дорогой, профессиональной, к тому же он не успел скачать снимки, которые сделал в каменоломне.

– Что-то случилось? Украли фотик? – спросила девушка, заметив перемену в лице Передельского.

– Камеру забыл в одном месте, – признался Петя. – Придется идти. Дашь номер своего мобильного?

Люся нацарапала подсохшей ручкой на листочке номер, а потом, опомнившись, засмеялась своей рассеянности и достала из сумки визитку.

– Ладно, созвонимся, – улыбнулся Петя и, чмокнув девушку в теплую утреннюю щеку, пошел к выходу.

– Шапочку в следующий раз не забудь, – сказал он, оглянувшись. Девушка стянула с вешалки шапку и засунула ее в рюкзак Передельского.

И вдруг… нет, этого не может быть! Передельский увидел перед собой ЕЕ. Журналист впал в ступор и не мог отвести глаз от картинки, которая никак не хотела укладываться в контекст так радостно и счастливо проведенного вчерашнего вечера и сегодняшнего утра. Праздничное настроение вытекало из Передельского, как кровь из раны. Она смотрела на него в упор своими разными глазами с фотографии, стоящей в прозрачной рамочке на тумбе в коридоре. В радостном угаре свободы и влюбленности он не заметил ее вчера вечером. Девушки на фото улыбались, а у журналиста холодел загривок и наливалась тяжелым свинцом голова. Ноги стали ватными, и Передельский прислонился к стене.

– Кто это? – спросил он Люсю осипшим враз голосом.

– Что, запал? – засмеялась девушка, не уловив перемены в его состоянии. – Это Машка, подружка моя. Скоро замуж выйдет! За принца!

Передельский выскочил из квартиры и, не дожидаясь лифта, понесся вниз по лестнице. За его плечом, как большой маскарадный кукиш, задорно прыгал помпон шапочки. С тех пор как проклятый архив попал в его руки, ОНИ обступали его со всех сторон удушающим кольцом, сжимавшимся с каждым днем. Он шел быстрым шагом замоскворецкими улицами и переулками и украдкой заглядывал в лица прохожих. И если встречался с кем-то из них взглядом, шарахался в сторону, как от электрического разряда. Как он обманывался каждый раз! Как ИМ удавалось обманывать его… Каждая тихая заводь оказывалась логовом хищника. Каждая добрая Красная Шапочка – волком.

Ноги несли куда надо, но мысли роились в Петиной голове – одна другой мрачнее. Предстоящая встреча с НЕЙ, с хозяйкой квартиры, мучила его своими непредсказуемыми последствиями. А что, собственно, произошло? Ну, вышел погулять, вернулся. Отбоярюсь как-нибудь, размышлял он, а потом заберу камеру и, улучив удобный момент, сбегу. В конце концов, я вовсе не обязан отчитываться.

Новогоднее убранство витрин, мимо которых пролегал путь Передельского, мишура и елочные игрушки, попадавшиеся на глаза повсюду, постепенно вытесняли страх. Такова сила этого волшебного праздника, заключавшегося в ожидании непременного счастья, что настанет с последним ударом курантов, уносящим все неудачи в прошлое. Предприняв несколько хитроумных, как ему казалось, маневров, Передельский убедился, что хвоста за ним нет. Ну да, ОНИ же шли за архивом. Как собаки за костью. А теперь архив – тю-тю… так что хрен вам, а не Передельский! Петя расправил плечи и даже улыбнулся, ощутив где-то в районе солнечного сплетения присутствие духа. Да, он справится! Ведь на самом деле с ним еще ничего плохого не случилось. Ну, преследовали. А теперь должны отстать. А остальное следует отнести к разряду нелепых совпадений, которые случаются в жизни любого человека.

Хозяйка оказалась дома. Она читала роман, устроившись с ногами в уютном старом кресле, под которым лежали распластанные тапки-котята. Передельский вдруг представил себе, как она давит котят с каждым своим шагом. Но на подставке торшера исходил горячим ароматом чай в несервизной задушевной большой белой чашке. На Петю пахнуло теплом девичьей светелки, захотелось тоже свернуться калачиком под одеялом и думать только о предстоящих новогодних радостях.

Может, я перебдел? – подумал Передельский, забыв уже в вихре предпраздничной снежной Москвы волны липкого страха, накатившего на него утром. Нормальная девчонка. А глаза разные я и раньше встречал.

– А что, если я елку куплю? – обратился он к девушке, не подумав о контексте своего предложения. Подсознательно он хотел притупить ее бдительность, если на самом деле была такая необходимость.

– Ты тут навеки поселиться собрался? – засмеялась она.

– А что, по-моему, у нас неплохо получается, – неискренне улыбнулся Передельский.

– Да-да, у тебя неплохо получается лежать на диване, а у меня – таскать в дом продукты, – уточнила хозяйка.

– А, так ты об этом? Я могу заплатить за постой. И за продукты. Мне только домой попасть надо, я карточку забыл, а наличные кончились, – соврал Передельский.

И это был серьезный промах с его стороны. Марья видела его карточку, которую он перекладывал из куртки в карман брюк. Это вранье по несущественному поводу ее насторожило. Если клиент врет в мелочах, значит, он что-то затеял.

– Как это ты не побоялся выйти? – поинтересовалась она.

– А чего мне боятся? Архив уже в надежном месте. Я теперь – вольная птица, – похвастался Петя. – Можно лететь на все четыре стороны.

– Неужели есть еще где-то надежные места? – изобразила удивление Марья, хотя ей в этот момент хотелось схватить Передельского, перевернуть вверх ногами и вытрясти из него информацию. Но она понимала, что его нельзя спугнуть.