Случившееся удивило Менандору не меньше, чем Рада, издавшего непроизвольный крик, когда из середины группы прыгнули в воздух две кошки. Твари размером с собак вытянули когти к проплывавшей над ними матери Рада – а та инстинктивно поджала задние лапы к животу. Крылья с грохотом ударили воздух, унося ее от опасности. При виде того, как она поворачивает шею и бешено сверкает глазами – воистину негодующе – Рад Элалле засмеялся и с удовлетворением понял, что смех донесся до матери. Она перевела взор на него и смотрела еще несколько мгновений – но тут инерция драконьего полета унесла ее далеко от чужаков и наглых зверушек, лишив возможности открыть твердые челюсти, изрыгнуть волну убийственной магии на беспокойных эмлав и их хозяев.

Пора взаимной опасности миновала – Рад отметил это новым взрывом хохота – мать улетала, презрительно забыв обо всех, кто остался позади. Даже о сыне.

Он улыбался бы, будь это позволено его устам. Ибо знал: мать сейчас улыбается. Она рада, что удалось позабавить единственного сына, ее дитя. Обычно он позволял себе смеяться только в мгновения опасных игр выживания, когда тело получало тяжелые раны (таков был обычай Имассов, его приемного племени). Даже ее сомнения, усиленные недавним разговором, на какое-то время исчезли.

На очень короткое время. Рад знал: вернувшись, они начнут жечь ее словно огнем. Но тогда будет уже поздно. Более или менее.

Он слез с поваленной колонны. Пора встречать пришельцев.

– Это, – заявил Еж, – не Имасс. Разве что они здесь сильно вытянулись.

– Не мой сородич, – прищурил глаза Онрек.

Призрачное сердце Ежа все еще тяжело колотилось о призрачную грудную стенку. Он глядел вслед треклятой драконице. Если бы не безмозглые храбрые котята, дело могло обернуться худо. Долбашка в руке Ежа. Быстрый Бен с дюжиной сердитых садков, готовых открыться одновременно. Тралл Сенгар и чертовы копья… да, с неба полетели бы драконьи отбивные.

«Если бы она не достала нас первой».

Да ладно. Миг опасности миновал, и спасибо за это. – Может, он тебе не родня, Онрек, но он одет как Имасс, и в голову его костяной палицы вставлены каменные зубья. – Еж глянул на Быстрого Бена – снова почувствовав прилив восторга при виде давно знакомого лица, лица друга – и сказал: – Хорошо бы Скрип был здесь. Смотрю на этого парня – и волосы дыбом становятся.

– Если ты уже ощутил опасность, – ответил колдун, – зачем звать сюда Скрипача?

– Для уверенности. Ублюдок беседует с женщиной, она оборачивается драконом и пытается нас запугать. Всякий, у кого скользкие друзья, меня нервирует.

– Онрек, – сказал Тралл, когда незнакомец приблизился к ним (он шел медленно, как будто вовсе не интересовался нежданными гостями), – думаю, мы пришли в то место, куда Котиллион хотел послать нас.

Еж услышал и скривился: – Кстати о скользких. Тут замешан лакей Темного Трона. Я нервничаю еще сильнее!

– Это не объясняет, Еж, каким образом в дело замешан ты сам, – сказал Эдур с легкой улыбкой. Чертова улыбка! Столь обезоруживающе искренняя, что сапер чуть не выложил все скопившиеся в голове секреты – просто чтобы увидеть, как улыбка становится еще дружелюбнее. «Тралл Сенгар излучает дружелюбие и желание побрататься, словно цветок – сладкий аромат. Но цветок бывает и ядовитым. Или это моя обычная паранойя? Заметьте – выработанная долгим опытом. Но в Тралле Сенгаре я так и не могу различить ничего ядовитого. Просто не верю милым улыбкам. Голова по-другому устроена, и к Худу все разумные объяснения».

Он подошел слишком близко к котенку эмлавы – пришлось подскочить, чтобы увернуться от когтей. Еж сверкнул глазами на шипящего зверя: – Знаешь, я присмотрел себе твою шубку. Она моя, понял? Так что побереги ее до срока.

Глаза зверя вспыхнули, эмлава широко раскрыла пасть, издав очередное шипение.

«Проклятие, зубы длинными стали!»

Онрек двинулся вперед, но вскоре остановился. Они встали в пяти шагах за его спиной.

Высокий косматый воин подходил все ближе. Он встал также в пяти шагах от Онрека, улыбнулся и произнес что-то на гортанном наречии.

Онрек склонил голову набок. – Говорит по – имасски.

– Не по-малазански? – с насмешливой серьезностью спросил Еж. – Что не так с треклятым дурнем?

Улыбка незнакомца стала еще шире. Блестящие янтари глаз уставились на Ежа. Он сказал по-малазански: – Для треклятого дурня всякое имасское наречие звучит поэзией. Как и языки Тисте, – добавил он, переведя взор на Тралла. И развел руки в стороны, открыв ладони: – Я Рад Элалле, взращенный среди Имассов племени Бентракт как их собственный cын.

Онрек ответил: – А они до сих пор не показались. Не такого гостеприимства ожидал я от сородичей.

– Да, за вами следили. Многие кланы. Ульшан Праль разослал приказ, чтобы никто не вставал на вашем пути. – Рад Элалле опустил взгляд на котят, сидящих на привязи по сторонам Тралла. – Они убегали, едва почуяв вас. Теперь понятно, почему. – Он опустил руки, шагнул назад. – Я подарил вам свое имя.

– Я Онрек. Из Т’лан Имассов Логроса. Держащий эмлав – Тралл Сенгар, Тисте Эдур из племени Хирот. Темнокожий человек – Бен Адэфон Делат, рожденный в стране под названием Семиградье; а его приятель – Еж, бывший солдат Малазанской Империи.