Шрифт:
В 1983 году день рождения Владимира Высоцкого — а ему в тот день исполнилось бы 45 лет — прошел иначе, чем в году прошлом. В своем дневнике Валерий Золотухин записал: «Ездили на кладбище… Возложили венок от театра. Народу много. К Нине Максимовне приехала Марина. Все рады друг другу — хорошо. Вечером — действо. Выступали Андрей (Вознесенский), Белла (Ахмадулина), Карякин, Можаев. Много начальства. Прошло хорошо. Как сказала Нина Максимовна: «Наши довольны очень. Как у вас у всех сердца не разорвались?»
Вечером 25 января в Театре на Таганке вопреки запрету со стороны Главного управления культуры Мосгорисполкома (по личному разрешению нового генсека Юрия Андропова) был показан спектакль «Владимир Высоцкий». Таким образом отметил Юрий Любимов день рождения Владимира Высоцкого и приход к власти Юрия Андропова, с которым у него были неплохие личные взаимоотношения. В свое время дочь Андропова собралась было связать свою жизнь с театром и в качестве своего рабочего места избрала Театр на Таганке. Уговоры отца и матери не возымели на строптивую дочь никакого влияния. И тогда в дело вмешался Юрий Любимов. В личной беседе с настойчивой девушкой Любимов сумел тактично отговорить ее от этой затеи. Таким образом, Любимов сумел сделать то, на что не хватило ни сил, ни терпения у Юрия Андропова и его жены. Правда, не став актрисой Таганки, дочь будущего генсека все же связала свою жизнь с этим театром, выйдя замуж за одного из актеров театра. Но это уже было не в прямой компетенции Юрия Любимова. В том январе 83-го в журнале «Литературное обозрение» появилась новая статья Аллы Демидовой о Владимире Высоцком под названием «Роли и годы». После этой статьи Демидова стала абсолютным лидером: за два с половиной года со дня смерти поэта она сумела напечатать о нем в центральной печати три большие статьи. Статьи эти по праву вошли в золотой фонд публикаций о Владимире Высоцком.
Между тем новый генсек развернул беспощадную борьбу с коррупцией в отдельных местах и регионах. Избирательность его была понятна: вести войну на всем необъятном фронте у него не было ни физических сил, ни желания.
Еще в декабре 82-го в МВД СССР с приходом нового министра, чекиста с Украины В. Федорчука, началась крупномасштабная финансовая проверка деятельности прошлого руководства министерства. Результатом этой проверки явились вскрытые факты тысячных растрат, нарушений финансовой и служебной дисциплины со стороны бывшего министра МВД, кровного врага Юрия Андропова — Николая Щелокова. В связи с этим разоблачением Николаю Щелокову не оставалось ничего иного, как внести в кассу министерства 124 тысячи рублей и вернуть присвоенные после Олимпийских игр-80 иностранные автомобили. Результаты своей проверки В. Федорчук направил в адрес Главной военной прокуратуры. Не выдержав всего этого, 19 февраля 1982 года покончила жизнь самоубийством жена Н. Щелокова Нора.
В апреле в далекой Бухаре началась раскрутка так называемого «узбекского дела». Началось оно с ареста начальника отдела БХСС УВД Бухарского облисполкома А. Музаффарова.
В июне силами КГБ в Москве была произведена серия арестов среди руководителей столичного Главторга. Одновременно с этим объединенными силами милиции и КГБ по всей необъятной стране были проведены профилактические мероприятия среди праздношатающихся в рабочее время по улицам советских городов и поселков беспечных граждан, многие из которых были захвачены врасплох и оштрафованы по месту своей работы.
25 июля поклонники Владимира Высоцкого встретили третью годовщину со дня смерти поэта. Ирина Рубанова выпустила дополненное и переработанное издание своей книги-буклета «Владимир Высоцкий». Центральная пресса о Владимире Высоцком в те дни стоически молчала.
Между тем Театр на Таганке лихорадило вместе со страной. Свидетель тех событий В. Смехов вспоминал: «В сентябре — декабре 1983 года соединилось в одной точке множество исключительных обстоятельств. Тяжелая болезнь Любимова, возможность ее излечения в единственной клинике в Лондоне. В сентябре произошел взрыв отрицательных эмоций Запада в адрес граждан СССР (после инцидента с корейским самолетом). Конфликты по ходу постановки в Лондоне и, вольный или невольный, бойкот со стороны нашего посольства. Оскорбительная выходка в адрес Любимова со стороны сотрудника посольства, впоследствии наказанного».
28 августа 1983 года Юрий Андропов в последний раз появился на официальном приеме в Кремле, после чего окончательно слег в кунцевскую больницу. Его звезда начала свой медленный закат.
31 октября в далеком солнечном Узбекистане, прижатый к стене все новыми и новыми разоблачениями, покончил с собой Шараф Рашидов. Зато в Москве окрыленные болезнью Андропова черненковцы вывели из-под удара Николая Щелокова и в декабре назначили его в Министерство обороны военным инспектором. 72-летний Константин Черненко уже примерял на себе одежды нового генсека.
Начало нового, 1984 года началось для Таганки с привычной нервотрепки: Управление культуры вновь запретило показывать спектакль «Владимир Высоцкий» в прежней, любимовской, интерпретации. Спектакль мог пойти только после серьезных изменений. Точно такому же запрету подвергнут был и спектакль «Борис Годунов». Андропов был уже при смерти, и заступиться за многострадальную Таганку было теперь некому.
Тем временем вокруг уехавшего в конце прошлого года в Англию Юрия Любимова начали нагнетаться нешуточные страсти: власть явно подталкивала его к невозвращению на родину. Артисты Таганки, отчаявшиеся найти правду в Управлении культуры и союзном Министерстве культуры, написали коллективное письмо в Политбюро, в котором перечислили свои просьбы: разрешить им премьеру спектакля «Борис Годунов», 25 января отыграть спектакль «Владимир Высоцкий» и вернуть в театр Юрия Любимова. Но письмо это до Политбюро не дошло, а из секретариата ЦК КПСС пришло устное уведомление: прекратите ненужные волнения, продолжайте работать спокойно.
В Англии газета «Стандарт» вручила Юрию Любимову премию за лучшую режиссуру прошедшего года за постановку в Англии спектакля по роману Ф. Достоевского «Преступление и наказание».
После церемонии вручения премии корреспондент Би-би-си Зиновий Зинник взял у Юрия Любимова интервью, которое в тот же день транслировалось и на СССР.
Любимов: Я очень благодарю актеров, что они поняли великого Достоевского, который, в свою очередь, преклонялся перед английским гением — Шекспиром. И было бы прекрасно, если бы сейчас господа политики так же находили какое-нибудь взаимопонимание, и мы тогда бы смогли более плодотворно работать.
Корреспондент: У вас была довольно оглушительная, по иронии, фраза о том, что вы столько уже наговорили о Советском Союзе…
Любимов: Я столько наговорил у себя на родине, что мне бы лучше помолчать…
Корреспондент: Нет, вы начали с того, что столько говорили у себя на родине, что теперь, вы сказали, я среди вас…
Любимов: Да, я теперь среди вас…
Корреспондент: И надолго?
Любимов: Не знаю. Я так же, как и говорил раньше, говорю, что мое желание работать в театре есть лишь в том случае, если есть хотя бы минимальные условия для работы. К сожалению, надежды мои не оправдались, хотя мне сначала было сказано, что будут постановки «Бориса Годунова» и спектакль о Высоцком, и потом был разговор в очень больших инстанциях, что будет поставлен и «Живой» Можаева. У меня появилась надежда, что все это будет, но в последний момент закрыли репетиции «Бориса» и запретили вечер памяти поэта, которого десятки миллионов людей считают родным, близким. По-моему, это неразумно, это обижает людей и вызывает нехороший резонанс и у нас, и здесь, в других странах. И мне непонятно, ведь в такой же острой ситуации этот спектакль был разрешен. И я не понимаю, зачем запрещать это сейчас. Это значит, что есть косвенный ответ, что мне работать не дадут.
Корреспондент: А у вас есть возможность сейчас следить за тем, что происходит на родине?
Любимов: Ну конечно. Я позвонил своему родному брату, и он меня огорчил вчера вечером тем, что спектакль, приуроченный к 25 января, к дню рождения Владимира Высоцкого, не пойдет. На кладбище, конечно, весь наш театр пойдет, это запретить никто не может…
Корреспондент: А как относятся ваши друзья к тому, что вы так долго находитесь здесь?
Любимов: Я официально получил разрешение лечиться. Но от таких сообщений вряд ли можно выздороветь.
Корреспондент: Как вы себя сейчас чувствуете?
Любимов: Довольно погано. У меня вспыхнула подагра. Разбогатеть я ведь не сумел, а говорят, что подагра — это болезнь пожилых и богатых людей. Подагра у меня такая, что я даже ходить не мог несколько дней.
Корреспондент: Вы сейчас ставите «Риголетто» во Флоренции?
Любимов: Да, работа идет. Я вот уже должен сдать план режиссерский и сценографию.
Корреспондент: А какая это уже по счету постановка оперы здесь у нас?
Любимов: В СССР я опер пока не ставил. Один балет только с Виноградовым. А здесь поставил уже больше десяти.
Корреспондент: Вы сейчас находитесь в Италии?
Любимов: Да, я там работаю над «Риголетто».
Корреспондент: А если вся эта ситуация продлится надолго, как вы поступите?
Любимов: Мне надо на что-то жить и кормить семью.
Корреспондент: А что бы вам хотелось поставить еще?
Любимов: Мне хотелось бы, чтобы «Борис», который закрыли, шел, и если не там, то здесь. Еще хотелось бы поставить «Бесов», над которыми я работаю уже много лет.
Корреспондент: А это может произойти в ближайшее время или вы сомневаетесь?
Любимов: Думаю, что да. Я не могу пожаловаться на отношение к себе здесь. Оно очень внимательное. Но я хочу работать у себя на Таганке. Я знаю, что им без меня там тяжело. Но я могу только тогда там работать, когда есть хоть какие-нибудь условия для этого. Но когда мне подряд закрывают все мои постановки, то это же бессмысленно — ходить мне в театр и ждать, когда они мне закроют следующую мою работу! Я отрепетировал на 80 % «Театральный роман», но я чувствую, что они это тоже закроют, как закрыли «Высоцкого» и «Бориса».
Корреспондент: А вам не кажется, что ситуация вообще может перемениться?
Любимов: Я надеюсь на чудо. Будет перемена в культурной политике, значит, переменится и моя судьба. Если нет, почему должна перемениться моя судьба? Станет хуже, и не только для меня. Остается надеяться только на разум. Я стараюсь быть оптимистом, потому как это бессмысленно — так разбазаривать свою культуру. Но я не смогу поехать со своими актерами на кладбище завтра утром. Весь театр поедет на могилу поэта, прекрасного поэта, нашего актера, с которым я всю жизнь работал, на могилу Владимира Высоцкого. Очень сожалею, что так сложилась моя судьба. Ни вечера его памяти, ни спектакля его памяти, а только придут люди и будут плакать у могилы. Все это очень грустно…