— Потому что я знаю, что это был не я! И Вольдеморт тоже, Гермиона! Мы оба знаем, что произошло на самом деле!

Они сердито посмотрели друг на друга, Гарри понимал, что не убедил Гермиону и что она сейчас выстраивает цепочку контраргументов, как против его теории о палочке, так и против того, что он позволяет себе заглядывать в сознание Вольдеморта. Тут, к облегчению Гарри, вмешался Рон.

— Брось, — посоветовал он. — Ему решать. И если мы завтра собираемся в Министерство, то тебе не кажется, что нам нужно обговорить план?

С видимой неохотой Гермиона оставила эту тему, хотя Гарри был уверен, что при первой возможности она снова напустится на него. Тем временем они вернулись на кухню в подвале, где Скрипун подал им тушёное мясо и пирог из патоки.

Той ночью они пошли спать очень поздно, проведя долгие часы за обсуждением плана, пока не смогли рассказать его друг другу наизусть с точностью до слова. Гарри, спавший теперь в комнате Сириуса, лежал в кровати — свет палочки был направлен на фотографию его отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю — и вполголоса повторял план ещё минут десять. Когда он погасил палочку, его мысли, однако, обратились не к оборотному зелью, блевотным батончикам и синим мантиям технической службы — он начал думать об изготовителе палочек Грегоровиче, и как долго тот мог скрываться от Вольдеморта, если Вольдеморт так целенаправленно его искал.

Казалось, рассвет наступил до неприличия быстро.

— Ужасно выглядишь, — вместо приветствия сказал Рон, вошедший в комнату, чтобы разбудить Гарри.

Они обнаружили Гермиону внизу на кухне. Скрипун подавал ей кофе и горячие булочки, у Гермионы же было несколько маниакальное выражение лица, которое вызвало в памяти Гарри ассоциацию с подготовкой к экзаменам.

— Мантии, — бормотала она, нервно кивнув в знак того, что она их увидела, и продолжив рыться в своей вышитой бисером сумочке, — многосущное зелье… плащ-невидимка… петарды-приманки… вы тоже должны взять пару на всякий случай… блевотные батончики, носокровная нуга, ухоудлинители…

Они проглотили свой завтрак и отправились вверх по лестнице. Скрипун поклонился им на прощание и пообещал приготовить мясной пирог к их возвращению.

— Храни его Бог, — нежно сказал Рон, — а ведь когда-то я мечтал оторвать ему голову и прибить её на стену, подумать только.

С огромной осторожностью они вышли на крыльцо: они увидели двух пожирателей смерти с опухшими глазами, следящих за домом с другого конца туманной площади. Сперва Гермиона дизаппарировала с Роном, потом вернулась за Гарри.

После привычной волшебной тьмы и удушья Гарри обнаружил, что находится в крохотном переулке, где должна была осуществиться первая часть их плана. Пока что там никого и ничего не было, кроме пары больших мусорных баков: первые сотрудники Министерства обычно появлялись тут не раньше восьми часов.

— Так, — сказала Гермиона, проверяя время по часам, — она должна быть здесь примерно через пять минут. Когда я оглушу её заклинанием…

— Гермиона, мы знаем, — напряжённо проговорил Рон. — И мне кажется, мы собирались открыть дверь перед тем, как она появится?

Гермиона взвизгнула:

— Чуть не забыла! Отойдите…

Она направила палочку на разрисованный пожарный выход за спиной, закрытый на амбарный замок, и дверь с грохотом открылась. Тёмный коридор за ней вёл, как они выяснили во время предыдущих вылазок, в пустой театр. Гермиона притянула дверь обратно к себе, сделав так, чтобы она снова выглядела закрытой.

— А сейчас, — продолжила она, поворачиваясь к двум другим в переулке, — мы снова надеваем плащ…

— И ждём, — закончил Рон, набрасывая Гермионе плащ на голову, как покрывало на клетку с волнистым попугайчиком, и закатив глаза, но так, чтобы видел только Гарри.

Чуть больше минуты спустя раздался еле слышный «пых», и в нескольких футах от них появилась крохотная ведьма из Министерства с пышными седыми волосами. Она заморгала от резкого света: из-за облака только что вышло солнце. Но ей, однако, не дали насладиться неожиданным теплом — безмолвное оглушающее заклинание Гермионы попало ей прямо в грудь, и она упала навзничь.

— Отлично, Гермиона, — сказал Рон, появляясь из-за бака, стоящим рядом с дверью в театр, Гарри же снял плащ-невидимку. Вдвоём они оттащили ведьму в тёмный коридор, ведущий за кулисы. Гермиона выщипнула пару волос из её головы и бросила их во фляжку с мутным оборотным зельем, которую она вынула из сумочки. Рон обыскал сумочку ведьмы.

— Это Мафальда Хопкирк, — сказал он, прочитав небольшую карточку, из которой следовала, что их жертва — помощник службы контроля за недопустимым применением магии. — Тебе лучше взять это, а вот жетоны.

Он передал ей несколько маленьких золотых монеток из кармана ведьмы, на всех было выгравировано «М.М.».

Гермиона выпила оборотное зелье, принявшее приятный цвет сирени, и через секунду перед ними стояла копия Мафальды Хопкирк. Когда она надела очки Мафальды, Гарри проверил время.