– Меня зовут Фаддей, учитель.

– Чем ты занимаешься?

– Я работаю в трактире, через две улицы отсюда.

– А чем ты занимался раньше?

– Я работал в других трактирах Декаполиса.

Фома нахмурил брови.

– Я знал его отца, – сказал Матфей.

– Почему ты говоришь о его отце в прошедшем времени?

– Он умер. Он был мытарем, как и я. Его убили.

– Я знаю, что ты думаешь, – сказал Фаддей, на удивление, с горечью в голосе. – Но я спрашиваю тебя, Учитель, если твое учение не для таких людей, как я, для кого же тогда оно предназначено?

– Ты, разумеется, понял меня, Фаддей. Вставай рядом со мной.

Действительно, его учение было предназначено для этих обездоленных, робких, отовсюду гонимых людей. Иисус повернулся лицом к толпе:

– Вы должны понимать, что я не могу взять вас всех с собой. Я не собираю армию. Однако это не означает, что те, кто не последует за мной, должны чувствовать себя отверженными или недостойными. Они должны стать проводниками моих устремлений здесь, в Капернауме. И я надеюсь, что настанет день, когда все люди доброй воли в Палестине станут моими глашатаями.

Иаков, сын Алфеев, прошептал Иисусу на ухо, что здесь находится еще один человек, который заслуживает доверия, рыболов по имени Иуда, с которым он когда-то был хорошо знаком. Иисус уже заметил это выразительное лицо, поскольку оно напоминало ему лицо Фомы, хотя и не было отмечено лукавством. Лицо, вылепленное страстью.

– Иуда! – позвал Иисус, но, к его удивлению, шаг вперед сделали двое мужчин.

У второго мужчины были рыжие волосы и круглые черные глаза.

– Тебя тоже зовут Иудой? – спросил Иисус.

– Да, раввин. Меня зовут Иудой Искариотом, поскольку я сын Симона Искариота.

– Ты кожевник?

– Да, это мое ремесло, но я им больше не занимаюсь.

Иисус ждал продолжения. Симон Зилот объяснил Иисусу, что Иуда тоже был зелотом и пытался объединить вокруг себя всех остальных зелотов, чтобы затем создать партию.

– И они пошли за тобой? – поинтересовался Иисус.

– Нет. Но зелотов все равно много. Объединившись же, мы стали бы более уязвимыми.

Иисус бросил вопросительный взгляд на Иуду Искариота.

– Это правда, – подтвердил Иуда. – Я хотел объединить вокруг себя зелотов, у которых не было настоящего вождя. Я устал от пассивности иудеев. Они хнычут, словно старые женщины, сетуют, что изнемогают под чужеземной тиранией и из-за упадка внутри страны, но, когда возникает необходимость решительно действовать, уклоняются под предлогом, что у них у всех семьи. Обитатели всех пяти провинций знают о продажности правителей и чиновников в Иерусалиме и о падении нравов в Декаполисе. Воры и проститутки всех мастей ходят с гордо поднятыми головами при свете дня во всех городах этой страны, и я сомневаюсь, что в Палестине нет алтаря хотя бы одного из языческих богов. Молоденьких иудейских мальчиков вовлекают в постыдные действа, где все танцуют обнаженными, пьяные и размалеванные, однако отцы не осмеливаются ни осуждать своих сыновей, поскольку чувствуют себя бессильными что-то изменить, ни доносить блюстителям порядка, ибо боятся быть осмеянными. Они также не хотят злить римлян, под чьим покровительством и совершаются эти так называемые обряды. Такое случается даже в Капернауме, где мясник однажды потерял свой лучший источник доходов, римский гарнизон, поскольку донес предыдущему раввину на родного сына. В этой стране любой мог бы показать пальцем на трусливого пройдоху раввина, но никто этого не делает. Или почти никто. Разве ты об этом не знаешь? – обратился он к Иисусу. – Разве вдохновляет тебя не стыд, подпитываемый надеждой?

Красноречивый, мятежный, вероятно, смутьян. Во всяком случае, он хорошо подкован. Все слушали его, затаив дыхание. Трудно было поверить – впрочем, сейчас ни в чем не было уверенности, – что он считает стоящего перед ним человека Мессией.

– Иуда, – заговорил Иисус, – когда я назвал твое имя, ты выступил вперед. Означает ли это, что ты хочешь присоединиться к нам?

– Да. Ты настоящий предводитель, и за тобой последуют охотнее, чем за мной. И поэтому я иду за тобой.

– Я уже объяснил Симону, что не пользуюсь методами зелотов.

– Методы не имеют особого значения, главное – конечная цель.

Иуда долго смотрел в глаза Иисусу. Это можно было расценить как вызов.

– И все же ты должен знать, – добавил Иуда Искариот, – что охранники Храма разыскивают Симона и меня.

– Тем не менее среди нас ты будешь вторым Иудой, – сказал Иисус.

– Это означает, что я тоже принят? – спросил Иуда, сын Иакова.

Иисус кивнул. Фома задумчиво поскреб подбородок.

– Ты хочешь что-то сказать? – поинтересовался у Фомы Иисус.

– Да, хочу. Только время покажет, под какую музыку пляшут новые ученики. А еще я хочу обратить твое внимание на то, что большинство моих новых собратьев – бродячие поденщики или люди, стоящие вне закона, то есть конфликтующие с властями. Ты должен отдавать себе отчет, что, если они станут твоими глашатаями, они…

Иисус оборвал Фому на полуслове:

– Неужели ты думаешь, что за мной пойдут богатые и просто обеспеченные люди?