Солнечный лучик замер на моей щеке, скользнул вбок, задержавшись на носу, и я проснулась. Голова гудела так, словно в ней заблудился голодный кусач... Хотелось только одного: завалиться в спячку лет так на пятьсот.

И тут я поняла, что лежу не на острых камнях Гребенчатых Гор, а на вполне мягкой и удобной постели... Я осторожно открыла глаза: гул в голове превратился в громкий протестующий визг.

Уставившись в белоснежный потолок и стараясь без нужды не шевелиться, я скороговоркой пробурчала себе под нос короткое заклинание. Чуть-чуть полегчало. Визг стих и напоминал о себе лишь тихим попискиванием на краю сознания.

Господи, ну за что мне такие муки?! Почему на меня даже мои заклинания как следует не действуют?! Лучше бы я была человеком! "Ага, и благополучно померла бы в пентаграмме через пару минут после появления там", услужливо подсказал внутренний голос.

В этот момент, решив осмотреться, где я нахожусь, я слегка повернула голову и от удивления даже забыла о боли... Я находилась в небольшой светлой комнатке. На подоконнике в горшках распускались цветы, в уголке притулился комод, но не это было главным. Возле моей кровати стоял, спинкой ко мне, стул, на котором обхватив спинку руками и положив это сооружение голову, спал Алан. Неподалеку, в такой же неудобной позе сидел Керн.

Мне в нос попала пыль, я оглушительно чихнула, в тот же момент Алан вскинул голову( на щеке четко отпечаталась резная спинка) :

– Наконец-то ты очнулась! Как ты?

– Уж-жасно, - простонала я.
– Пристрелите меня!

– Извини, - улыбнулся он.
– Я забыл свой лук в Догеве. А без него, чужим оружием, ну, никак не могу...

В этот момент и Керн наконец протер зеленые глаза и зевнул:

– Хорошо, что ты очнулась!

– А где мы?
– поинтересовалась я, уже вовсю крутя головой.

– В Штерилле.

– Но как мы попали сюда? Мы же были в Гребенчатых горах!

– Приехали. Ты была без сознания целую неделю, - пояснил Алан.

– Сколько?!

– Неделю, - подтвердил Керн.
– Когда Кир начал приходить в себя, ты упала в обморок...

Ничего себе! Получается, занятия у меня начнутся через две недели?! Я же только-только смогу доехать до Стармина!

Керна и Кира приняли в Штерилле с распростертыми объятьями ( еще бы, все эти десять лет в Штерилле не было Повелителя! Долиной правил Совет Старейшин). Керну предлагали остаться, но он решил уехать - та вампирша, Вильнара, пять лет назад переехала в Зорьки, небольшой городок в двух днях пути от Долины и Керн решил поехать туда.

Посоветовавшись, мы с Аланом договорились проводить Керна до Зорек, а потом отправиться в Стармин.

К счастью, за то время, пока я была без сознания Лиса подлечили (тот маг оттащил к`яардов и гворды в соседнюю пещерку неподалеку от пентаграммной) и сейчас этот огненный шалопай лишь слегка прихрамывал.

Простившись с Керном неподалеку от Зорек, мы поехали в Белорию.

Керн осторожно шел по узким улочкам. Едва рассвело, а потому на улицах практически никого не было, лишь какая-то толстая тетка бодро шагала, повесив на плечи коромысло с полными ведрами.

– Простите, - остановил ее Керн.
– Вы не подскажете, где я могу найти дом Вильн`арии тор ард`Гесса?

– Вильнария..., - тетка задумчиво уставилась на бывшего Советника.
– Это которая вампирша? Идите прямо, а через квартал - направо. На окраине увидите ее домик.

– Благодарю, - Керн пошел прочь, не услышав, как тетка пробурчала:

– Надо же! Слова - то какие! Благодар-рю!

Пройдя пол квартала, Керн услышал какой-то шум. В утренней тишине он легко разносился по спящему городу и вампир, не раздумывая, пошел к его источнику.

В крохотном переулке, зажатом высокими домами, толпа мальчишек бойко избивала одного. Смуглый пацаненок вертелся волчком, успевая ответить практически на все удары, но силы были не равны: под глазом уже расцвел синяк, губа была разбита, а рубашка порвана в клочья.

– Прекратите!
– Керн ускорил шаг.

Ребятня замерла на мгновение, а потом разбежалась по узким улочкам.

Вампир подошел к мальчишке, оставшемуся на месте:

– Как ты?

– Гхырово, - он приоткрыл рот, щупая разбитую в кровь верхнюю губу, и Керн замер, разглядев острые вампирьи клыки.

– Крылья они тебе не порвали?

– Что?

– Крылья, говорю, не порвали?