– К бою, - вскричал герцог Араминто.
– Клинки вон! Копья наперевес! В атаку, воины, за мной!

Взревели боевые рога, и им ответили ревом три с лишним сотни воинов, триста всадников. Стальные клинья тронулись с места, нацелившись в гущу суматошно метавшихся по полю врагов. Подкованные копыта боевых скакунов вспахивали землю, кони хрипели, всадники яростно рычали, крепче сжимая рукояти мечей и древки длинных копий-лансов. Но прежде, чем рыцари герцога Араминто успели сойтись вплотную с врагом, среди латников графа Тульмано вспыхнул огонь. Кратус, не ограничившись иллюзией, вступил в бой.

– Кано!
– маг взмахнул рукой, направив в сторону противника огненный шар, рукотворную комету, оставлявшую за собой шлейф быстро гаснущих искр.

Пульсар разорвался в гуще врагов, и веер огненных брызг косой прошелся по рядам латников. Пламя прожигало прочные кирасы, кольчуги от сильнейшего жара сплавлялись в монолитную стальную скорлупы, вспыхивали плащи и туники, и по полю заметались охваченные огнем фигуры. А маг не останавливался, и еще два пульсара оставили среди воинов графа настоящую просеку, усеянную обгоревшими, страшно изуродованными колдовским огнем телами. А затем в открывшуюся брешь ворвались всадники Араминто.

– Руби их, - рычал герцог, размахивая перед собой булавой-перначом, обрушивая свое оружие на шлемы и наплечники метавшихся, не разбирая дороги, врагов.
– Круши ублюдков! Не щадить никого! За мной!

Воины графа, закаленные в боях наемники, один за другим гибли под ударами клинок и секир противника, и, наконец, не выдержав натиска, дрогнули, откатываясь назад, к реке. Лишь немногие пытались сопротивляться, сдерживая наступавших рыцарей Араминто на считанные мгновения.

– Проклятье, - с досадой закричал герцог, на мгновение выйдя из боя, чтобы со стороны наблюдать за тем, как его воины громят бегущих врагов.
– Не дайте им уйти! Они все должны сдохнуть здесь, сегодня! К реке, к реке, будь я проклят! Мост!

Там, за спинами латников, у моста, единственной удобной переправы через Филор на несколько десятков лиг окрест, теснилась пехота Тульмано, ощетинившаяся лесом пик и алебард. Солдаты стояли живой стеной, и бегущие рыцари спешили найти укрытие за их спинами, чтобы передохнуть, прийти в себя и самим атаковать.

– Это он, - Араминто указал облитой сталью боевой рукавицы десницей в гущу врагов.
– Там граф Тульмано!

Герцог видел знакомый до боли герб, эти ненавистные цвета, но враг был слишком далеко. Граф явно не помышлял о сопротивлении, спеша добраться до моста, как можно быстрее оказавшись на другом берегу, словно там он мог быть в безопасности.

– Принесите мне его голову, - кричал герцог в бессильной ярости.
– Два пуда золота тому, кто прикончит ублюдка!

– Он мой, ваша светлость, - хищно ощерился Кратус.
– Графу не спастись!
– И, пришпорив коня, маг один ринулся за вражеским предводителем.

Чародей в одно мгновение расчистил себе путь, швырнув в гущу врагов несколько огненных шаров. Под его ударами погибли не только воины Тульмано, но и несколько бойцов из отряда самого Араминто, но это Кратуса беспокоило сейчас менее всего. Он видел цель, и стремился к ней, стремился еще раз доказать всем, и себе в том числе, что он самый сильный, что он лучший, что он непобедим.

Мага заметили, и от свиты Тульмано отделились три латника, грозно наставившие на Кратуса уже обагренные кровью копья. Колдун взмахнул рукой - и на месте всадников осталась лишь опаленная, спекшаяся в камень земля, а маг продолжил путь.

– Колдун, - вскричал воин в посеребренных доспехах, которого тщательно закрывали своими телами другие латники. Это и был сам граф, еще мгновение назад не сомневавшийся в своей победе, а теперь только и думающий о том, как бы сохранить голову на плечах.
– Это колдун! Прикончите его!

Какой-то всадник, очерчивая перед собой круги огромным седельным мечом, кинулся наперерез Кратус. Чародей видел его налившиеся кровью глаза, его лицо, искаженной кровожадной яростью и страхом. Этого глупца маг убил быстро, не останавливаясь. Крохотный - с грецкий орех - пульсар оторвал, превратил в пепел голову латника вместе со шлемом, кольчужным капюшоном и подшлемником. А затем чародей взмахнул рукой, призывая все свои силы, и новый сгусток пламени неторопливо поплыл в сторону графа. Маг видел, как в ужасе исказилось лицо Тульмано, не сомневавшегося, что видит свою смерть, и знавшего, что не в силах изменить хоть что-то.

Искрой, пламенным росчерком из-за спины объятого ужасом графа вылетел еще один пульсар. Оба магических снаряда столкнулись в воздухе в десятке шагов от самого Тульмано, и вспышка на мгновение ослепила всех.

– Да как ты смеешь мешать мне?
– Кратус опешил, не ожидая такого поворота событий, однако быстро пришел в себя. На стороне врага тоже бился маг, но это лишь добавляло игре остроты, делая победу тем более желанной.
– Ублюдок, ты ведь уже мертвец! Кано!

Очередной пульсар уничтожил разом не меньше полудюжины воинов, но граф, со всех сторон окруженный латниками из своей свиты, уже ступил на мост. И Кратусу не оставалось ничего иного, кроме как следовать за беглецами, направив коня на строй тяжелой пехоты.