Окна В. выходили на М7, с ее хаотичными пробками при пересечении с улицей Разина с одной стороны и Советской с другой. Кати стояла и смотрела на сумбурную трассу, на Балашиху, частью которой ей захотелось стать и куда-то нестись - естественно, навстречу В. Она прислонилась лбом к едва теплому от солнечного света оконному стеклу, пару раз шмыгнула носом и попыталась понять, как и чем бы ей покормить рыб - лишь бы они перестали пожирать друг друга. Этим утром Кати показалось, что подъем в семь утра - это маленький ключ к обычному человеческому счастью. Ей захотелось более рационально тратить свое время - и снова начать работать, покорить мир или хотя бы этот маленький город-сателлит. Время больше не текло по кругу ее возвращения в детство и к В., часы, года, месяцы, эти отрывки и осколки огромной колесницы, неслись вдаль в неизвестность, в несуществующее пока «завтра» от умершего и навсегда прошедшего «вчера».

– Милая! Я заеду за тобой ближе к обеду. Я вернулся раньше, чем планировал, - послышался голос В. в телефонной трубке.

– Почему вдруг милая?
– не могла сдержать улыбки Кати.

– А что, ты не милая?
– В. снова шутил, как будто между ними не было никаких лет и расстояний, ошибок и историй.

– Столько лет прошло.

– Я не думаю, что многое изменилось... Я все так же по тебе скучаю, - родным голосом произнес В.

– А я по тебе еще сильнее... Ты прости меня, что я тогда так пропала...

– Я тебе заранее все простил. И ты это знаешь. Собирайся давай. Скоро заеду. А то ты, наверное, голодная как волк - ночь без еды.

– Скорее, не как волк, а как твои рыбы...

– Я смотрю, они тебе запали в душу.

Кати столько лет представляла эту встречу. Она так хотела просто случайно оказаться с В. в замкнутом пространстве... Среди сотен посторонних взглядов, незнакомцев и холодных рукопожатий, среди людей, ведущих смиренную жизнь и ведущих разговоры о насущном как о чем-то важном... И в этой толпе Кати мечтала встретиться с В. глазами так цепко и хватко, как будто окружающего мира не существовало никогда... Быть красивой, статной рядом с мужчиной с открытыми и добрыми глазами... Сначала Кати посмотрела бы на В. высокомерно... Потом захотела бы растаять... Но она бы принадлежала другому... И метаться... С одного насиженного места на другое.

Жизнь распорядилась иначе.

Кати пришла к В. побитой собакой.

Хоть В. и сказал, что заедет за Кати сам - он прислал за ней машину, того водителя, который вчера забрал ее от поста ДПС и доставил в квартиру В. Ее привезли к небольшому французскому ресторану на площади Славы. Хотя вряд ли это можно назвать площадью - так, небольшой клочок земли на перекрестке со сквером. В нескольких домах от администрации города. И через улицу от М7.

В. постарел и начал носить костюмы. Черные. Белые рубашки. Туго завязывать галстуки, и перевесил часы с правой руки на левую. Он сидел за столом и с кем-то говорил по телефону. Кати подсела к нему. Он даже не успел обнять ее или поцеловать в щеку.

– А почему не в «Руси»? Изменяешь привычкам?
– улыбнулась Кати.

– У «Руси» недавно умер владелец, и теперь всем заправляет его жена. Теперь там и кормят не так вкусно, и вечные накладки. Ресторан, как политика и мясо, не терпит женских рук... Да и неудобно мне уже... Я теперь тут на делах подвязан - за пределы Балашихи выезжаю только в вечернее время суток. И то не всегда. Устаю и, кроме как приехать и рухнуть на диван, ни на что не способен.

– Слушай, я все утро искала, чем бы накормить твоих рыб. Так и не нашла. Они у тебя исключительно друг другом питаются?

– Нет, - рассмеялся В.,- там аквариумы, которые автоматически им корм в воду подают. Такие чудеса техники. Если бы их надо было кормить вручную - они бы столько лет не продержались.

– Давно ты в Балашиху перебрался? Дом в Салтыковке живой?
– поинтересовалась Кати.

– Дом живой, - В. сделал вид, что не заметил первого вопроса.

– Чем ты теперь занимаешься? Судя по машинам, водителям и прочим сопровождающим, ты что-то затеял?

– Да ничего я не затеял... Так, до кризиса 2008 года активно занялся строительством... Дома строили... Да строим до сих пор с переменным успехом. Хотя... Ну да, впрочем, ладно, о поражениях не рассказывают...

– А я бы с радостью послушала о твоих поражениях... Ты для меня человек исключительных рабочих побед.

Кати взяла вилку и стащила из тарелки В. кусок мяса.

– Ты мне льстишь.

– Конечно, льщу... Посмотри на свой костюм и галстук. Таким людям правду не говорят. Так расскажи мне о своих поражениях.

– Я какое-то время назад пытался пробиться в администрацию города...

– Метил в мэрское кресло?

– Не попал!
– В. улыбнулся.

– Молодой еще. Рано, - снова польстила ему Кати.

– Надо заметить, что действующий мэр тоже не старик. Ему лет пятьдесят от силы. Может, даже меньше.

– И что сделал новый мэр, чего не смог сделать ты?

– Построил «Балашиха-Арена», теперь у нас распевают гимн хоккейного клуба МВД, да нет, вообще много чего, он город в порядок привел... Да и потом он не первый срок в этом кресле... И единорос... А я человек ничейный...

– Зачем тебе все это? Ты всегда говорил, что политика - это самоубийство. Что из политики не уходят - из нее выносят. И теперь сам решил в нее податься?