Они сказали президенту всю правду — он лишился поддержки на Капитолийском холме. В случае голосования импичмент неминуем. Кроме отставки, у него нет другого выхода. Ситуация зловещая, резюмировали они.

„Да, — вынужден был согласиться с ними президент, после продолжительной паузы, — ситуация действительно чертовски зловещая. Я подумаю, скоро вы узнаете о моем решении". Решения Никсона действительно не пришлось ждать долго. 8 августа он пригласил к себе вице-президента Форда и сообщил о своем уходе в отставку. Он дал ему ряд советов и рекомендаций, причем не удержался от того, чтобы не предупредить нового президента: не дать лидерам в Москве и Пекине воспользоваться драматическими событиями в Вашингтоне, чтобы захватить инициативу и потеснить США на мировой арене. Он настоятельно рекомендовал Форду сохранить Киссинджера на его постах.

В тот же день в 9 часов вечера Никсон выступил с заявлением об уходе с поста президента США.

Его выступление по телевидению и прощание со служащими Белого Дома перед отлетом на вертолете было, несомненно, одним из самых драматических моментов во всей послевоенной политической истории Америки.

Для советского руководства столь быстрое падение Никсона после визита в Москву было все же неприятной неожиданностью, хотя события явно вели к такому неизбежному исходу. Кремлевские руководители все же недоумевали, как можно свергнуть могущественного президента США из-за „небольшого проступка" посредством давления общественного мнения и путем сложного юридического процесса, предусмотренного американской конституцией.

На эти события Брежнев быстро откликнулся личным письмом только что ушедшему президенту.

„Хотел бы от себя лично и моих коллег, — писал он, — выразить Вам в эти дни добрые чувства по поводу плодотворного сотрудничества и того духа взаимопонимания, которыми были отмечены наши совместные усилия, направленные на улучшение советско-американских отношений и оздоровление международной обстановки… Все, что было сделано за последние годы в отношениях между СССР и США, высоко оценивается в нашей стране, а также, как мы понимаем, в США, да и во всем мире. Иначе и не могут оценивать эти поистине огромные свершения все те, кто действительно заботится о мире, о будущем человечества. Хочу также, чтобы Вы знали, что мы с удовлетворением восприняли заявление президента Форда о его намерении продолжать курс в отношениях между нашими странами, направленный на их дальнейшее углубление и расширение.

Что касается СССР, то мы полны решимости продолжать дело развития между СССР и США отношений мира и сотрудничества — дело, начало которому было положено вместе с Вами. Об этом мы заявили и президенту Д.Форду.

…Шлем наилучшие пожелания Вам, Вашей супруге и всей Вашей семье. С уважением, Л.Брежнев".

Никсон тоже обратился с последним посланием к Брежневу. „Оставляя пост президента США, я шлю Вам личный прощальный привет. Я оставляю этот пост с чувством гордости по поводу того, что Вы и я много сделали для преобразования отношений между нашими странами и тем самым добились огромных свершений для дела мира во всем мире.

Я знаю, что президент Форд верит, так же, как и я, что нет более важного внешнеполитического вопроса, чем продолжение укрепления растущих уз дружбы между США и СССР. Он сделает все от него зависящее для достижения этой цели.

Выражаю Вам свои наилучшие пожелания процветающего будущего для Вас лично и для великого народа СССР. Искренне Ваш, Р.Никсон, 12 августа".

Так закончилась уникальная переписка между государственными деятелями двух сверхдержав.

Ушел из Белого дома президент, противоречивый по своим убеждениям, взглядам и действиям, по своему отношению к Советскому Союзу. Однако на определенном этапе — вместе со своим соратником Киссинджером — он сыграл позитивную роль в стабилизации и развитии советско-американских отношений в годы „холодной войны", хотя это направление во внешней политике США было недостаточно последовательным, подвергалось колебаниям и коллизиям. Это позволило в дальнейшем вновь активизироваться силам, выступавшим против разрядки.

Перед отлетом на встречу во Владивостоке, Белый дом. 1974 год

Буквально через несколько часов после того, как Джеральд Форд 9 августа принял присягу и вступил в должность президента США, Киссинджер пригласил меня в Белый дом и провел прямо в Овальный кабинет, где состоялась беседа с новым президентом.

Это была, его первая беседа с иностранным послом. Он был в приподнятом настроении и, чувствовалось, не совсем еще освоился со своим новым высоким положением. Впрочем, мы были достаточно хорошо знакомы, поэтому наша беседа не была чересчур уж официальной.

Выслушав мои поздравления, Форд сказал, что направляет сейчас — через посла США в Москве — личное послание Брежневу (он передал мне копию этого послания), в котором он без каких-либо оговорок твердо заявляет, что будет полностью продолжать тот курс на улучшение и углубление отношений с СССР, который проводился его предшественником и уже ознаменовался столь важными успехами.

Вчера, продолжал президент, перед тем как Никсон объявил о своей отставке, мы провели вдвоем длительную беседу по внешнеполитическим вопросам. Никсон сделал особый упор на советско-американские отношения. Он подробно рассказал о тех — вопросах, которые недавно обсуждались между ним и Брежневым в Москве, и о тех обязательствах для США, которые вытекали из этих обсуждений. К тому же Киссинджер хорошо знает все подробности последних переговоров на высшем уровне, о которых он тоже уже начал информировать меня, добавил Форд. Таким образом, я намерен продолжать по всем направлениям деловой контакт и сотрудничество с советским руководством без промедления.