В течение лета 1970 года сильно активизировались антисоветские действия еврейских организаций и произраильских сил в США в связи с запретительными. акциями советских властей по ограничению выезда лиц еврейской национальности из СССР. Ежедневные пикеты у нашего посольства, взрывы бомб у советских учреждений и жилых помещений в Вашингтоне и Нью-Йорке. Участились хулиганские выходки против отдельных советских граждан на улицах и в магазинах. Особенно усердствовали молодчики из „Лиги защиты евреев" во главе с Кахане. Последний прямо заявил, что цель их кампаний — „спровоцировать кризис в советско-американских отношениях".

18 августа заместитель заместителя госсекретаря Р.Дэвис предупредил поверенного в делах Ю.Воронцова, что, как стало известно соответствующим американским ведомствам, в период с 20 по 23 августа„недружественные" Советскому Союзу элементы в США намереваются организовать взрыв внутри или около здания советского посольства, а также похитить кого-либо из советских дипломатов. Дэвис обещал принять меры по линии полиции, но одновременно посоветовал дипломатам и членам их семей самим соблюдать повышенную осторожность.

Такова была в то время жизнь наших дипломатов и сотрудников советских учреждений в Вашингтоне, которые в большинстве своем — могу засвидетельствовать — хотели улучшения советско-американских отношений и ликвидации ненужных ограничений на выезд лиц еврейской национальности из СССР. Однако указанные выше бесчинства вызывали у них раздражение и нежелание дальше „агитировать" Москву в указанном направлении.

Несмотря на подобные антисоветские акции, у американского бизнеса рос интерес к развитию деловых отношений. Известный автопромышленник Форд совершил поездку в Москву для обсуждения вопроса о строительстве в СССР завода по производству грузовиков. Несмотря на успех его переговоров, сделка была сорвана администрацией Никсона.

Надо сказать, что в это время мне довелось выступить в Нью-Йорке на Обеде влиятельного „Совета по внешнеполитическим делам". Собравшиеся особенно интересовались перспективами советско-американских отношений и возможными соглашениями между СССР и США.

После выступления и ответов на вопросы у меня сложилось впечатление, что присутствовавшие доброжелательно относились к налаживанию отношений с нами, не одобряли антисоветских демонстраций, но достаточно пессимистически оценивали перспективы с учетом неровной политики администрации Никсона.

Примечательным было выступление Генри Льюса, владельца влиятельных журналов „Лайф", „Тайм" и других. Напомнив о том, что он является убежденным антикоммунистом и известным противником политической системы в СССР, он решительно высказался против политики, которая могла бы привести к войне между СССР и США. „У меня есть хорошее подземное убежище месяцев на шесть на случай ядерной войны. Но когда я выйду на поверхность, что у меня останется? Ничего, кроме бесполезных акций и бумаг. И мои взгляды никого тогда не будут интересовать, как, впрочем, и мнение других — будь то капиталисты или коммунисты. Бороться с СССР мы, конечно, будем, но нельзя доводить дело до драки. Можете передать это мнение Генри Льюса советскому руководству".

Тем временем администрация Никсона пошла на расширение войны в Юго-Восточной Азии. 29 мая без каких-либо предварительных уведомлений началось американское вторжение в Камбоджу. Такой шаг оказался неожиданным даже для конгресса, который выразил серьезное недовольство тем, что Белый дом предварительно не консультировался с ним по этому поводу.

Сенатор Кеннеди в беседе со мной выразил опасение, что в период переизбрания в 1972 году Никсон может пойти даже на такие опасные шаги, как возобновление бомбардировок ДРВ, минирование морских подступов и разрушение Хайфона, главного порта ДРВ (Кеннеди, как видим, в своих опасениях был близок к истине).

Советское правительство публично резко осудило американское вторжение в Камбоджу. Косыгин направил весьма критическое послание Никсону.

Что же касается европейских дел, то администрация Никсона в первые годы избегала обсуждать их с Советским Союзом. Она добивалась в первую очередь укрепления своей руководящей роли и влияния в НАТО и противодействовала чрезмерному, по ее мнению, развитию самостоятельных отношений западноевропейских стран (особенно ФРГ и Франции) с Москвой. Соответственно США были против созыва общеевропейского совещания, инициатором которого был Советский Союз, ибо оно предусматривало совместное с Москвой обсуждение европейских проблем. Американской дипломатии удалось под различными предлогами на сессии Совета НАТО в начале июня заморозить этот вопрос. Однако он оставался предметом активного внимания Москвы.

Последовавшие вскоре договоры между ФРГ и СССР, заключенные новым западногерманским канцлером Брандтом и свидетельствовавшие об успехе советской дипломатии, вызвали серьезное недовольство в Вашингтоне. Попытки администрации не допустить развития отношений СССР со странами Западной Европы и противодействовать активизации отношений этих стран с Москвой закончились неудачей.

Отсюда стремление Вашингтона максимально укрепить связи внутри НАТО и свое руководство в этой организации наряду с попытками как-то активизировать отношения с СССР, чтобы они снова стали для Москвы приоритетными по сравнению с отношениями с Западной Европой.