— Это просто чудо, Кулл! — высказал общее мнение Барус. — В жизни не слышал, чтобы один человек сумел справиться с парой мастафов, да еще таких огромных!

— Повидал я в свое время этих собачек, — заметил Шарга, — но таких вижу впервые. Это же не псы — тигры какие-то!

— Нас ведь тоже было двое! — усмехнулся атлант, обнимая девушку.

— Брось, милый, — проворковала Лио, теснее прижимаясь к возлюбленному, — все решил твой первый удар. Я же от страха и шевельнуться не могла, только видела перед собой разинутую пасть и ждала, когда эта дрянь бросится на меня. — Она вспомнила пережитое и невольно вздрогнула. — Шарга верно сказал, это были не просто собаки. Если бы у зверюги от потери крови не подломились лапы и он прыгнул на меня…

— Но откуда вообще они взялись на Дуур-Жаде? — спросил сам себя рассудительный Барус, однако все посмотрели на него, потому что он, даже не подозревая, сказал нечто очень важное.

— Это-то как раз просто, — ответил Кулл и невесело усмехнулся:- Недругов у всех нас достаточно, сами знаете… — Он обвел друзей взглядом. — Правда, таких, кто будет мстить втихаря, почти нет, но гут мне, можно сказать, повезло.

— Ты думаешь, это Ридо? — спросил Шарга.

— Кто ж еще? — Атланту это, как видно, было ясно. — У него хватило злости и денег снарядить пять галер для охоты на «Богиню Морей»! Что ему стоит натаскать двух псов? Впрочем, — атлант помрачнел, — не это главное.

— А что же?

— Как ни странно, до сих пор Дуур-Жад оставался самым безопасным местом в мире. Вы ведь знаете, сходя на берег, мы даже оружие не берем, как бы показывая этим, что не имеем дурных намерений. А теперь что получается?

— Брось, Кулл, тебе это не идет, — усмехнулся Шарга. — Я не помню, чтобы ты кого-то боялся.

— Да разве ж речь идет о страхе? — искренне удивился атлант. — Дуур-Жад должен оставаться Дуур-Жадом — местом, где любой может отдохнуть, отсидеться, поставить посудину в док, наконец! А если по улицам придется ходить со взведенным арбалетом, то кому нужно такое убежище?

— Кому это не нравится наш славный город?

Никто не заметил, как дверь бесшумно отворилась и в «Оке Бури» появился новый посетитель. Харм Хусс собственной персоной стоял на пороге и с усмешкой смотрел на спорщиков. Плотно сбитый, широкий в плечах, сильно сутулый, он производил впечатление необыкновенно сильного человека.

— Ты, как всегда, вовремя, старый пират. Присаживайся. — Кулл жестом пригласил камелийца к столу.

— Какой я теперь пират? — спросил он, кряхтя усаживаясь в кресло. — Старый моряк на покое.

Пираты заулыбались. Всем было известно, что после смерти Сурхана камелиец занял его пост и теперь заправляет всей жизнью на Дуур-Жаде.

— Тебе еще плавать да плавать, — заметил Кулл. — Не понимаю, отчего ты решил осесть?

— Отчего? После нашего с тобой братания — прости, что дергаю за больную струну, — у меня резко пропал вкус к бурной жизни пирата. Потянуло на покой. Впрочем, кто-то должен ведь присматривать и за Дуур-Жадом. Кстати, мне показалось или ты действительно поносил наш гостеприимный город?

Лио удивленно посмотрела на Кулла. Она, конечно, слышала невероятные рассказы о былом соперничестве атланта и камелийца, которое закончилось тем, что Харм Хусс ушел на покой, но никто, не говорил о братании ее возлюбленного с некоронованным королем Дуур-Жада — столицы Кровавого Братства!

— Ну было дело, — отозвался Кулл, наливая в кубок Харма вина, — это, пожалуй, чересчур, но появились некоторые сложности.

— Я весь внимание, — посерьезнев, сказал камелиец и, отхлебнув вина, удовлетворенно кивнул.

— Собственно, неприятность одна — барон Ридо.

— Расскажи мне о нем, сынок, — мягко попросил Харм, снова прикладываясь к кубку.

— Давняя это история… — Кулл поморщился, начиная рассказ. — Лерия была его рабыней. Он купил ее на одном из невольничьих рынков Грондара и вез домой. Она должна была стать украшением его гарема. Я тогда разбойничал со своими людьми на севере Турии на границе пустыни Обжигающих Песков. Горы давали мне и моим людям надежное убежище. Мы совершали молниеносные набеги на караванную тропу и возвращались в горы. Так вот, я отнял у него товар, а главное, забрал женщину. Он ползал передо мной на коленях, вымаливая жизнь. Он был настолько омерзителен, что я не стал убивать его, а отпустил поганца и еще троих его людей, и, как оказалось напрасно. Вернувшись в Валузию, он прилюдно поклялся отомстить мне. Долгие годы он охотился за мной, пытаясь выполнить клятву, но все, что ему удалось, — это убить Лерию.

— Мягкое у тебя сердце, сынок, — с усмешкой заметил Харм, — а излишняя доброта в нашем деле — непозволительная роскошь.

Пираты, сидевшие за соседними столами, встретили его шутку одобрительным гоготом, но почти сразу посерьезнели, не смея надолго прерывать его даже смехом. Чувствовалась в старом камелийце какая-то скрытая сила, от которой находившиеся рядом люди становились сильнее, отважнее и в чем-то даже благороднее, как это ни странно. Впрочем, и Кулл ни в чем не уступал ему, да и другие капитаны. В той или иной степени каждый обладал задатками главаря и мог сплотить вокруг себя людей. Однако находились люди, у которых этот дар оказывался особенным. Таким человеком был Харм Хусс, и боялись, хоть и искренне уважали, только его…