В штабе полковник Джанджгава просто был в бешенстве, возмущался и явно негодовал.

 - Откуда он выискался только, умник на мою шею? Так бы и прибил бы его, задавил бы на раз, щенок же паршивый! Ведь ненавижу. Нет же! Еще и самое интересное, что он мне все же нравится! И смелости ему не занимать, некоторым нашим солдатам даже у него поучиться.

 - Да уж, я бы сказал действительно отчаянный, – вставил Савинов.

 - Ну, Володя, ничего не скажешь!
– посмеялся комдив.
– Ладно, не кипятись, хрен с ним, пацан ещё сопливый. Но умный, согласен!

 - Пусть только попробует, не нарисует мне портрет, точно голову оторву! Сколько я их повидал, первый раз вижу «Фрица», который меня ни черта не боится!

 Ганс не мог знать кто из командиров есть кто(поскольку никто ему не докладывал), но общался с ним непосредственно полковник Джанджгава Владимир Николаевич. Во многом разбираться с пленным и решать все вопросы возникающие по этому поводу, тогда ещё, как заместителю командира дивизии было поручено именно ему.

 При всем, что полковник Джанджгава меня ненавидел, он относился ко мне с какой-то симпатией, мог испытывать ко мне все что угодно, но оставаться равнодушным не мог! То, что я не был глуп, раздражало советского командира, а порой доводило до бешенства. Кто я такой? Пигмей просто, мальчишка сопливый, а вот ума пожалуй чересчур много, не столько даже ума, сколько хитрости. Поскольку был я тонким психологом, то хорошо понимал и видел его насквозь. Не мог он меня расстрелять! Соображал же я, что если занялись мною в НКВД, то участь мою будут решать они.

 Утром я встал как обычно, Катя принесла мне завтрак.

 - Есть будешь?

 Я кивнул головой.

 - На, – подала мне тарелку и ложку.

 Едва я успел проглотить, как за мной пришли, один из солдат.

 - Я за пленным.

 - Куда его? – спросил доктор.

 - Мне приказано его забрать.

 Зайдя в комнату, он обратился ко мне.

 - Собирайтесь, пойдете со мной.

 - Куда?

 - Мне приказано вас доставить.

 И снова меня увели…

 Завели меня в небольшое деревянное помещение, возле здания бывшей сельской школы. Там была комната, в которой стоял стол, лежали плакаты, учебные пособия, ватман, карандаши, кисточки, краски, вероятно там была художественная мастерская.

 - Рисуй.

 Солдат оставил меня одного, запер дверь, и сам остался охранять снаружи. Делать было нечего! И пришлось мне малевать карикатуру на Гитлера, высших немецких чинов и немецкое руководство.

 Я осмотрелся, нашел чистый лист ватмана, взял карандаш, ластик, устроился на полу и начал работу. Сначала сделал набросок, потом раскрасил гуашью. Как ни странно, но мне все это показалось даже забавным, я изрядно повеселился, придумывая портреты, изобразив все в виде веселого зверинца. Гитлера изобразил в виде орла, министра пропаганды Йозефа Геббельса, с ушами, похожим на обезьяну, Мартина Бормана в парадном мундире, с пятаком как у поросенка. Надо сказать, что портреты получились на славу, в конце концов, уставший, перепачканный краской, я остался доволен своей работой.

 Вечером меня снова доставили в штаб, где собрались офицеры, снова была накрыта поляна…

 Владимир Николаевич улыбался.

 - Хм? Ну что ж, заданием вы справились.

 - Я старался.

 - Я обещал тебе презент, значит, слово свое сдержу. Не знаю как у вас, а у нас в Красной Армии, командир своих слов на ветер не бросает.
– Налил стакан водки, взял черный хлеб с салом и протянул мне, - На, заслужил.

 - Спасибо, я не пью.

 - Одну можно. Глядите, какой скромный, не пьет он! Че, шнапс нравится больше, чем русская водка?

 - Я шнапс тоже не пью.

 - А что тогда пьешь?

 - Пиво, вино, шампанское…

 Полковник развеселился.

 - Ты гляди, гурман какой. Пиво ему и вино подавай! – снова мне протянул стакан водки, – Пей!

 Пришлось пить! Я изрядно поморщился, закусил бутербродом, при этом меня так перекосило, как от не знаю чего.

 - Ну вот! Это уже по-нашему! Ну что за немчура хилая! Да же пить толком не умеют! – завернул кусок хлеба, сала, дал банку сгущенки, протянул мне, – Бери.

 - Это мне? – я спросил недоверчиво, явно несколько обалдев, от барской щедрости. – Спасибо!

 - Ладно, иди, – махнул рукой полковник. – Проводите его.

 Пленного проводили в санчасть.

 - Хорошая политбеседа, – сказал комдив. – Глядишь, перевоспитаем!

 - Вы что, приручить его хотите? – спросил майор Савинов?

 - А почему бы и нет? Зверей же приручают! А этого что, не выдрессировать? Не глупый к стати, а нам лишний переводчик в дивизии не помешает с немецкого. Да и еще, кое-где можно было бы использовать, - предположил Джанджгава.

 - Вы действительно так считаете? – спросил подполковник.

 - А идея не плохая, - задумался Слышкин.
– Вы думаете из этого что-нибудь получится?

 - А почему бы и нет?
– сказал Савинов.
– Я лично с ним беседовал, так что уже изучил.

 - С политруком поговорить бы надо, пусть он с ним еще побеседует, проведет агитацию.

 - А НКВД? – вставил слово Шмыглёв?
– Они все равно его заберут.

 - Разберемся, – оветил Слышкин.