- А если он снова к немцам сбежит? – сказал майор

 - Я его хорошо изучил, - сказал Савинов, - не похож он на идиота, он теперь своих, как черт ладана боится. В любом случае немцы ему не поверят, посчитают, что его специально подкинули, а все что он скажет дезинформация. Ему прямая дорога в гестапо и расстрел.

 Минут через сорок машина вернулась обратно.

 - Вставайте, сказал Апраксин.
– Считайте, что вам повезло. Пойдете вот с этим капитаном, - указал на замполита.

 Я не сдвинулся с места, продолжая сидеть как каменный, впав в состояние ступора.

 - Вам что не ясно? Вы можете идти, вам сохраняют жизнь,- повторил майор.

 Наконец я очнулся. Со мной вдруг случилась истерика, произошел нервный срыв. Ни с того ни сиво я вдруг начал рыдать как мальчишка, глотая горькие слезы. Меня подняли, попытались увести.

 - Пустите меня! Отстаньте! Почему?
– закричал я.- Надоело! Все надоело! Почему вы меня сразу не расстреляли? Жить не хочу! Умереть не даете, сволочи! Гады! А-а-а!

 Меня привели на место, где до этого содержали.

 - Отдохните, возьмите себя в руки, успокойтесь, я скоро зайду, - сказал политрук.
– Вы меня поняли?

 Дверь закрылась, я лег на подстилку и плакал, плакал, плакал…пока не заснул, давая волю слезам.

 После пришла Катюша, обратилась к охраннику.

 - Мне сказали, что его привели обратно.

 - Привели.

 - Пусти меня ненадолго. Он наверняка ничего ни ел, я только покормлю его.

 - Не положено.

 - Мне сказали отнести ему еду.

 - Хорошо, проходи.

 Дверь открылась, я увидел девушку. Но в тот момент мне было безразлично, я лежал, уставившись в одну точку, даже не обращая на нее внимание.

 - Ганс, - окликнула Катя, тронула за плечо. – Ганс очнись! – она стала меня тормошить.
– Очнись же! Господи! Что с тобой сделали?

 Я поднял на нее глаза, и снова нахлынули слезы.

 - Что ты, успокойся, - сказала она. – Не надо.

 - Катя, прости...

 Охранник наблюдал за нашей сценой.

 - За что? – спросила Катя. – Ты же мне ничего не сделал.

 - Прости, за все прости. Ты, наверное, тоже меня ненавидишь, я же для тебя враг.

 - Враг? Какой ты враг? Ты же меня не обидишь, правда?

 - Я бы не смог. Катя, я не смогу тебя обидеть. Ты мне веришь?

 - Верю, верю. Я тебе поесть принесла. Будешь?

 - Нет, не хочу.

 - Тебе надо поесть. Слышишь?

 - Я не буду.

 - Подожди, я сейчас еще приду, - она вышла, предупредив солдата.

 Через несколько минут снова вернулась, принесла разведенного спирта.

 - Пей.

 - Я не хочу.

 - Пей, легче же будет. Пей, говорю! Доктор сказал, что это нужно тебе сейчас, - она влила мне стопку чуть не силой, заставив выпить. Подала кусочек хлеба.
– Поспи немного, тебе это необходимо. Я снова закрыл глаза. На этот раз, проспал наверное до вечера.

 Вечером пришел замполит.

 - Извини, конечно, что так получилось. Я не мог все проконтролировать, некоторые вещи от меня не зависят. Это я вас спас, сделал для вас все возможное.

 - Зачем? Лучше бы меня расстреляли.

 - Зачем же так?

 - Не надо было меня выручать. Что за барские замашки? То казнят, то опять милуют. Я устал! Я больше так не могу, понимаете? Зачем меня мучить? Я все вам рассказал, согласился сотрудничать с вами, что еще нужно? Я же вам поверил, а вы? Я думал, что хуже, чем в гестапо уже не будет. Всю жизнь сломали, обломали как ветку!

 - Я все понимаю. Когда вы мне все рассказали, я вам тоже поверил, иначе не стал бы вас выручать. Если бы вы знали, чего мне это стоило! Думаете, все было так просто?

 - Давно бы в плен сдался, сам бы пришел, я же боялся. Выходит не зря? Вот идиот. Дурак! Так мне и надо, - сказал я с досадой.

 Утром за мной пришли.

 - Краузе? – спросил ст. сержант. – Пойдешь со мной.

 - Зачем?

 - Руки за спину.

 Я подчинился. Что еще придумали на этот раз? Меня посадили в машину и привезли в штаб дивизии. В штабе собрались офицеры.