Она не двинулась и не дрогнула, увидев его. Сейчас она казалась не то, что молоденькой, маленькой. Как в 17 лет. В глазах то жалобное детское выражение, которое только он и видел иногда -- когда она прижималась к нему.

В ушах гремело, а ноги были как ватные. Кто-то сзади окликнул его, "фел Кэр", он повернулся, а двигаться было трудно, словно кто-то сгустил воздух, как в Медиане, есть такой класс оружия, называется "воздушное болото". Кельм рванулся, чтобы преодолеть сопротивление воздуха, вздрогнул всем телом...

Несколько секунд он лежал, осознавая, что Ивик на свободе. Что с ней ничего не случилось. Что жизнь продолжается, все в порядке, все штатно.

Протянул руку и включил бра над головой. Сна ни в одном глазу. Но уже скоро и вставать пора -- можно подняться раньше на полчаса, только и всего.

Кельм отбросил одеяло, сел. Он все еще приходил в себя. Позвонить бы Ивик... но она, конечно, спит. Вымоталась вчера, маленькая. Ноги ткнулись в мягкий пушистый коврик. Собственная спальня приветливо обнимала его. Кельм обвел взглядом -- стенку-гардероб с зеркалами, деревянную неполированную спинку кровати с шишечками, тяжелые, льющиеся к полу шторы, восхитительно пустые углы. Простор.

Что уж говорить, Кельм никогда не был безразличен к удобствам. В каких только условиях ему не приходилось жить и сражаться за Дейтрос; но всегда точила подленькая подспудная мечта, мыслишка -- а вот была бы возможность жить, как они там, в Дарайе, чтобы дом, кожаное сиденье дорогого авто, стриженный газончик перед домом...

Теперь все это есть. Все, чего хочется. Хотелось всю жизнь.

Бог всегда исполняет наши желания -- только почему-то так, что этому уже и не радуешься.

Богатство, комфорт -- вот тебе. Только жить ты будешь в таком напряжении, что некогда будет этот комфорт ни замечать, ни радоваться ему.

Хотел получить Ивик? Получил. Пожалуйста, вот тебе Ивик. Только она выполняет для тебя опаснейшую -- хуже не придумать -- часть работы; и она может в любой момент оказаться в атрайде. Или ее просто убьют. Кельм вспомнил сон и изо всех сил саданул ребром ладони по спинке кровати.

А если этим -- кончится? Все это счастье, весьма сомнительное, надо сказать, счастье -- кончится именно вот так. Ее убьют так же, как девочку Лени убили тогда, когда он только начинал жить.

– Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидел?
– спросил Кельм у Бога. Тот, по обыкновению, промолчал.

Кельм встал и открыл окно. Собачий зимний холод ворвался в комнату, тело сразу закоченело. Кельм начал делать зарядку и думал о том, как построить операцию с Кибой.

– Нравится?
– спросил Кельм. Ивик, счастливо сияя глазами, вынырнула из мягкой сиреневой утробы авто. Коснулась кончиками пальцев вишневого лака.

– Дорогая...

– Ничего, оно того стоит. Обрати внимание, - он стал листать технический проспект, - приемистость... Сама по себе максимальная скорость. Привод четырехколесный, значит, устойчивость.

– А такая маленькая...

– Но шустрая. Посмотри, какая мощность мотора. И еще очень важно -- оргпласт третьей степени. Это -- пуленепробиваемый верх. Пошли оформлять документы?

– Дороговато, - пробормотала снова Ивик. Кельм хмыкнул, глядя на нее.

– Ивик, ну ты даешь. Не смеши, а? Я непосильным трудом в Контингенте Б заработал свои кровные деньги... может, мне их на пенсию отложить?

Ивик была оживлена, говорлива и даже начала смеяться. Если бы Кельм действительно относился к этим деньгам, как своим -- не задумываясь, выложил бы и больше, только чтобы увидеть ее такой. Все-таки потребление -- это наркотик. Покупка дорогой машины взбудоражила Ивик, гэйна казалась возбужденной и слегка пьяной.

Забрать "Рениту" можно будет после регистрации. Пока что Ивик взобралась на правое сиденье в машине Кельма, и он молча тронул руль. "Лендира" вырулила на въезд, поднимаясь на автостраду, поднятую над городом.

– Машина чистая?
– спросила Ивик.

– Да. Говори.

– Мне теперь придется неделю по крайней мере не проводить сеансов...

– Я бы сказал, дней десять. И в течение пары месяцев -- не из города. Теперь у тебя есть машина, можно отъехать километров на сто хотя бы.

Ивик помолчала. Оживление исчезло с ее лица. Она снова была серьезной, спокойной и будто чуть расстроенной.

– Неделю, - сказала она, - или даже меньше, посмотрим. Посмотрим, как будут освещать этот мой теракт, и насколько усилят охрану. Понимаешь, если бы не Эрмин, гори все синим пламенем...

– Я понимаю, - мягко ответил Кельм, - у каждого из нас есть чувства. По мне, так я бы вообще никогда не выпускал тебя на связь. Сам бы это все делал.

– Ты что, свихнулся?