Шрифт:
4. Russell R. J., Murphy, N., and Peacocke, A., eds., Chaos and Complexity(Vatican Observatory, Vatican City State/Center for Theology and the Natural Sciences, Berkeley, Calif.; University of Notre Dame Press, Notre Dame, Ind., 1995).
5. Russell, R. J., Stoeger, W., and Ayala, F., eds., Evolutionary and Molecular Biology(Vatican Observatory, Vatican City State/Center for Theology and the Natural Sciences, Berkeley, Calif; University of Notre Dame Press, Notre Dame, Ind., 1998).
Часть Вторая. Космология / физика
3. Далекое будущее
3.1. Предсказания о будущем, пришедшие из прошлого
Первая попытка предсказать будущее вселенной на основе данных современной науки была предпринята Иммануилом Кантом в его прогрессивной космологии, которую он опубликовал в 1755 году [7] . В XIX веке первопроходцы термодинамики обнаружили склонность закрытых систем дегенерировать от порядка к хаосу, и в 1850 году Рудольф Клаузиус вызвал призрак «тепловой смерти» вселенной. Подробно эту перспективу впервые раскрыл немецкий физик Герман фон Гельмгольц в статье, опубликованной в 1854 году [36]. Этот пессимистический долгосрочный прогноз был радостно подхвачен многими философами–материалистами и сыграл важную роль в развитии философии прогресса [8] . Но не одни ф изики экстраполировали данные своей науки в отдаленное будущее. Чарльз Дарвин ясно видел, что продолжение эволюции приведет в далеком будущем к появлению потомков, ни по внешнему виду, ни по своей сути не схожих с предками. На последних страницах «Происхождения видов» он писал:
7
Kant [25]: см. также Barrow and Tipler [6], p. 620–621.
8
Детальную историю этих представлений см. в третьей главе [6].
Судя по прошлому, мы можем быть уверены, что ни один из ныне живущих видов не перейдет в отдаленное будущее таким, каков он сейчас [12].
Холдейн и Бернал, оба пылкие материалисты, размышляли о судьбе интеллекта в отдаленном будущем. Холдейн видел, что будущее неблагоприятно для жизни в любых ее формах, однако полагал, что это отрезвляющее понимание конечной обреченности жизни не должно все же удерживать нас от
того ценного духовного упражнения, каковым является использование (хотя бы и неуклюжее) нашего воображения для того, чтобы представить себе наши будущие возможности [9] .
9
Haldane [19], р. 38.
Однако при этих терапевтических размышлениях важно не увлекаться чересчур оптимистическим взглядом на вещи, не воображать, что в будущем нас ждет какой-то комфортабельный золотой век. Следует помнить, что
существуют определенные критерии, которым должны удовлетворять всякие, даже самые фантастические, попытки предсказать будущее. Прежде всего: будущее будет не таким, каким мы хотели бы его видеть. Отцы–пилигримы были куда счастливее в Англии при короле Иакове Первом, чем могли бы быть в Америке при президенте Кулидже [10] .
10
Haldane [19], р. 37.
Бернал задавался вопросом, как должна развиваться жизнь, чтобы вести в будущем независимое существование, и приходил к представлению о какой-то бесплотной форме, резко отличной от всех форм жизни, известных нам ныне. В своей книге «Мир, плоть и дьявол» (1929) он спрашивает: что, если
наконец угаснет и само сознание… превратится в массу атомов в пространстве, сообщающихся друг с другом с помощью излучения и в конце концов, разрешающихся в чистый свет… эти существа… потребляют ничтожный минимум энергии… распространяются на огромные расстояния и временные периоды… Ареной жизни станет… холодная пустота космического пространства [11] .
11
Bernal [10], р. 63.
Он неохотно соглашался с тем, что в конце концов второй закон термодинамики сведет все к безжизненному однообразию, однако выражал надежду, что какая-то простая, нечеловеческая форма жизни сможет поддерживать производство информации в течение очень долгого времени, оттягивая горестный день, когда жизнь во вселенной исчезнет:
Второй закон термодинамики, который… приведет вселенную к бесславному концу, видимо, в конечном счете непреодолим. Но, возможно, с помощью разумной организации жизнь во Вселенной сможет продлиться в миллионы миллионов раз дольше, чем она продлилась бы без такой организации [12] .
12
Bernal [10], р. 28.
Но полное значение идеи тепловой смерти стало возможно оценить лишь после открытия космологических следствий Эйнштейновой теории относительности. В 1930–х годах идею космологической тепловой смерти обсуждали в своих широко известных популярных работах Эддингтон и Джинс; позже эта идея оказала большое влияние на литературу и научную фантастику. В 1931 году Эддингтон писал:
Принято думать, что в конце концов все вещество во Вселенной соберется в один довольно плотный шар одинаковой температуры; однако доктрина сферического пространства, и в особенности недавние данные, касающиеся расширения Вселенной, заставляют в этом усомниться… Сейчас распространено убеждение, что материя постепенно превращается в излучение. Если так — возможно, в конце концов Вселенная превратится в шар излучения: он будет расти, излучение — становиться все тоньше, волны его — все длиннее. Примерно каждые 1500 миллионов лет [теперь это число следует увеличить благодаря более точному измерению постоянной Хаббла] этот шар будет удваивать свой радиус, и так его размер будет увеличиваться в геометрической прогрессии вечно [14].
Ведущие богословы также не стеснялись обсуждать эти прогнозы. Ученые, сведущие и в науке, и в богословии, такие, как Варнс или де Шарден, встречали вызов с высоко поднятой головой. Наиболее глубоко и подробно исследует эту тему работа Уильяма Инджа, впоследствии декана собора Святого Павла в Лондоне, чья влиятельная книга «Бог и астрономы» (1934), основанная на лекциях 1931–1933 годов, полностью посвящена размышлениям о сценариях тепловой смерти, которые Джинс и Эддингтон предлагали для обсуждения в своих широко известных лекциях и писаниях. Индж, как и многие другие богословы, фактически приветствовал концепцию тепловой смерти, поскольку представление о будущем, в котором всякая жизнь неизбежно придет к концу, наносило удар по материалистической концепции самодостаточности природы и человечества. Такая «самоубийственная» вселенная не могла быть эмоционально приемлемой в качестве гостеприимного дома для человечества. Мишенью Инджа стали приверженцы «модернистской философии», будь то атеистические материалисты или богословы, очарованные идеей «эволюционирующего Бога», который подстраивается к нуждам вечно меняющейся вселенной: