В 1948 г. уже после окончания университета и поступления на предприятие, занятое изготовлением пластмасс (где она занималась исследовательской работой), она вновь делегируется Ассоциацией выпускников Оксфордского университета на ежегодную конференцию консервативной партии. Там ее знакомят с председателем одной из местных ассоциаций партии, который предлагает ей принять участие в конкурсе на вакантное место кандидата в парламент от его избирательного округа. Несмотря на то что этот округ принадлежал к категории "твердых" лейбористских округов с ничтожными шансами на победу кандидата-консерватора, желающих попытать счастья было достаточно много: юная Маргарет Робертc была двадцать седьмой в списке. Причем она была единственной женщиной среди них. На собрании окружной организации, состоявшемся уже в следующем, 1949 г., которое должно было произвести окончательный отбор и назвать победителя, она выступила с резкой критикой социально-экономической политики лейбористов, и особенно политики в области налогообложения. Это произвело на присутствующих столь сильное впечатление, что ее кандидатуре было отдано явное предпочтение перед остальными. Хотя она продолжает усердно трудиться в качестве химика, ее главный интерес теперь - это политика. Очевидно именно этот интерес еще больше подогрел ее давнее стремление получить специальность юриста. Во всяком случае уже вскоре после утверждения своей кандидатуры она поступает на подготовительные юридические курсы, причем специализируется в области налогообложения.

Выборы 1950 г., на которых консерваторы вновь потерпели поражение, но существенно потеснили лейбористов, принесли известное удовлетворение и Маргарет Робертс. Лейбористское большинство в округе уменьшилось на 1/3 (с 19 тыс. до 13,5 тыс.). Число голосов, собранных консерваторами, увеличилось на 50% [13] . Этот результат позволил ей вновь успешно пройти процедуру утверждения кандидатом, однако на выборах 1951 г. она смогла лишь закрепить достигнутый в 1950 г. успех, снизив лейбористское большинство до 12,3 тыс. [14] . Было очевидно, что добиться большего в данном округе вряд ли удастся, и она на какое-то время оставляет попытки пробиться в Вестминстер. Тем более что почти сразу же после выборов 1951 г. она выходит замуж за состоятельного бизнесмена Дениса Тэтчера. На это же время приходятся ее усиленные занятия юриспруденцией, а в августе 1953 г. у нее рождается двойня. Через четыре месяца после родов она сдает экзамены, а еще через восемь месяцев начинает карьеру профессионального юриста. Накануне выборов 1955 г. и сразу после этих выборов она делает ряд безуспешных попыток стать парламентским кандидатом. Видимо, не последнюю роль в этих неудачах сыграло то обстоятельство, что теперь она стремится выставить свою кандидатуру от более перспективных округов, где конкуренция намного жестче. В конце концов, с пятой попытки, ей удается задуманное. Выдержав острейшую конкуренцию примерно двухсот претендентов, она становится в 1958 г. кандидатом от традиционно консервативного избирательного округа, и на выборах 1959 г., в возрасте 34 лет, становится членом парламента. Заветная мечта о профессиональной политической карьере становится реальностью, сразу же после выборов она прекращает адвокатскую практику и целиком посвящает себя парламентской деятельности.

Заняв свое место на задних скамьях Палаты общин, она попыталась, как и многие другие новички, выступить с собственным "частным" законопроектом и после жеребьевки оказалась среди тех, кому это было позволено сделать. Избрав в качестве темы вопрос о расширении прав прессы присутствовать на заседаниях органов местного управления, она столь успешно обосновала необходимость его принятия, что билль был опубликован для второго чтения, которое состоялось 5 февраля 1960 г. В течение 30 минут Тэтчер защищала законопроект, и, как заметил ее главный оппонент, это было сделано на уровне переднескамеечника (т.е. члена правительства). Билль прошел подавляющим большинством голосов (152 - "за" и 39 - "против"), после чего ей была предоставлена возможность рассказать о нем в рамках официальной партийной передачи по телевидению.

Тэтчер становится желанным гостем всякого рода мероприятий, проводимых столичными кругами тори, к ней начинают присматриваться ведущие консервативные политики. И уже спустя два года после избрания в парламент тогдашний премьер Гарольд Макмиллан назначает ее на должность парламентского секретаря министерства пенсий и национального страхования. Должность эта делала ее членом правительства в ранге младшего министра, ответственного за связи между министром -членом кабинета с парламентариями и парламентскими комитетами, деятельность которых находилась в сфере интересов министерства.

Должность парламентского секретаря - самая низкая из всех министерских должностей, и назначение на нее воспринимается чаще всего не столько как признание заслуг, сколько как своего рода пробный шаг, испытание для подающего надежды новичка. Иначе говоря, это первая ступень карьеры государственного деятеля, за которой могут последовать, а могут и не последовать другие.

Неудивительно, что, взяв этот теперь уже второй барьер на пути в большую политику, Тэтчер постаралась сделать все, чтобы оправдать возлагавшиеся на нее надежды и пойти дальше. Как признавалась она впоследствии, пределом ее мечтаний в тот период был пост министра финансов, и есть все основания полагать, что о посте премьера она тогда и не помышляла [15] . Причем отнюдь не из-за излишней скромности, а прежде всего исходя из реальной ситуации в консервативной партии и ее руководящих верхах. Дело в том, что вплоть до 1965 г. в партии отсутствовала узаконенная процедура смены лидера (который в случае победы ее на выборах автоматически становится премьер-министром), и вопрос обычно решался в ходе секретных консультаций внутри узкого круга партийной элиты. Естественно, что и лидером (и премьер-министром) мог стать лишь человек, принадлежащий к этому кругу, стремившемуся не допускать в свою среду "аутсайдеров". Но и после того как в 1965 г. пост лидера стал выборным и решающая роль на этих выборах в его избрании стала принадлежать парламентской фракции, о занятии этого поста мог помышлять лишь человек, ставший признанным государственным деятелем национального масштаба. Несмотря на весьма успешный старт, Тэтчер нужно было пройти очень большой путь, чтобы достичь такого положения. Не могла она не ощущать и сложностей, связанных с ее принадлежностью к "слабому" полу, отсутствие в истории страны случаев, когда премьер-министром становилась бы женщина. И хотя традиции сильного женского начала в политике отнюдь не чужды Великобритании (достаточно вспомнить "елизаветинские" и "викторианские" времена), несопоставимость исторических ситуаций была настолько очевидной, что вряд ли кому в начале 60-х годов могло прийти в голову, что не пройдет и полутора десятков лет, как "женское начало" снова возьмет верх в политике, на этот раз уже на ином, не монархическом уровне. Однако произойти это могло лишь в экстраординарной, кризисной ситуации, в которой оказались в середине 70-х годов партия и ее руководство; ситуации, предвидеть которую не мог даже самый проницательный и дальновидный политик. Тогда же, в начале 60-х годов, несмотря на трудности, переживаемые партией в связи с начинавшей все сильнее давать о себе знать "английской болезнью", а также скандальным делом министра обороны Дж. Профьюмо, уличенного в связях с женщинами легкого поведения, услугами которых пользовался и агент КГБ, партия тори являла собой едва ли не образец организованности и порядка, в котором каждый знал свое место.

Ко времени избрания Тэтчер в парламент "мужской шовинизм" в партии тори и в стране в целом заметно сдал свои позиции, и те, кто оставались в той или иной мере подверженными ему, уже не могли открыто афишировать свои взгляды и вынуждены были держать их при себе и, во всяком случае, не высказывать их публично. Больше того, для политической элиты обеих партий стало уже неудобным не иметь хотя бы единичных представителей женской половины в составе партийного и государственного руководства. И отнюдь не случайно, что именно в 50-60-х годах на политической арене Великобритании появляется ряд заметных женских фигур, большая часть которых, правда, принадлежала к числу лейбористов. Это прежде всего Барбара Касл, Дженни Ли, Рене Шорт. Позднее к ним присоединились известная деятельница лейбористской партии Ширли Уильямс, ряд других видных представительниц обеих главных партий. Ко времени избрания Тэтчер в парламент в составе консервативного правительства уже имелось три женщины, так что ее назначение отнюдь не было каким-то из ряда вон выходящим событием. И вовсе не исключено, что, стремясь закрепить за собой имидж реформатора, Макмиллан отдал предпочтение не только Тэтчер - начинающему политику, но и Тэтчер-женщине.

Спустя несколько месяцев после своего назначения, в марте 1961 г., Тэтчер выпала нелегкая задача отвечать на обвинения лейбористов в том, что правительство пренебрегает интересами пенсионеров и фактически заморозило пенсии. Своим обстоятельным и насыщенным статистическими выкладками ответом Тэтчер не только показала динамику роста пенсий за все послевоенные годы, причем по самым различным категориям пенсионеров, но и привела сравнительные данные о пенсионном обеспечении в Британии, Швеции, Дании и ФРГ. Ее речь произвела сильное впечатление и, по словам одного из комментаторов, еще раз показала, что эта женщина не считает, что "ягоду черешни нужно есть в два приема". "Она, напротив, - писал он, - ест сразу две в один прием. Она имеет двойню, она квалифицированный химик и адвокат, она разом произнесла и свою первую речь в парламенте и внесла частный билль, и это была речь, достойная переднескамеечника. При такой скорости Маргарет Тэтчер способна поглотить за один прием четыре [16] .

Примечательно, что эта откровенно апологетическая характеристика принадлежит автору из "противоположного", лейбористского лагеря. Отчасти это, очевидно, объясняется тем, что ее автор - тоже женщина и тоже член парламента, и эта цитата - далеко не единственное проявление женской солидарности, имевшей место в первые годы пребывания Тэтчер в парламенте [17] . Правда, уже вскоре, после того как Тэтчер все решительнее демонстрировала свою отнюдь не женскую хватку, солидарность эта резко пошла на убыль.