После выборов 1964 г. Тэтчер переходит на положение теперь уже "теневого" министра (по-прежнему младшего) пенсий. В 1965 г. одержавший победу на первых выборах лидера тори Эдвард Хит назначает ее на пост теневого министра по вопросам жилищной политики, и она активно выступает по этим вопросам в парламенте и на партийной конференции, отстаивая интересы домовладельцев и выступая на их стороне против "бремени местных налогов" на недвижимость. Судя по всему, уже тогда Тэтчер была настроена на далеко идущую реформу местного налогообложения, которую она попыталась осуществить в конце 80-х годов и которая, как мы увидим ниже, довольно дорого ей обошлась.

Еще более определенно начала Тэтчер заявлять о своих политических пристрастиях после того, как в 1966 г. Э. Хит назначил ее на пост "теневого министра" (все еще младшего, но уже значительно более высокого ранга), специализирующегося на финансовых вопросах. Особенно примечательной в этом плане явилась ее речь на ежегодной партийной конференции 1966 г., которой она попыталась придать броскую идеологическую окраску. Обвинив лейбористское правительство Г. Вильсона в подрыве законности и традиционных свобод, она квалифицировала предложенные правительством и одобренные парламентским большинством меры как ведущие к "социализму" и как "шаг к коммунизму". Даже не отличавшийся резкостью собственных оценок и суждений комментатор газеты "Таймс" назвал ее выступление попыткой сорвать "дешевые аплодисменты". Однако большинство делегатов конференции восприняли это выступление как одно из наиболее удачных и были буквально в восторге от него. Недаром они наградили ее "овацией стоя", что было указанием на то, что она чутко улавливает настроения тех, кто не в столь уж отдаленном будущем станет ее главной опорой в партии. Как пишет уже цитировавшийся выше ее биограф Льюис Рассел, занимавший в тот период достаточно высокий пост в партии тори (он был директором Консервативного политического центра, ведающего вопросами партийной идеологии и пропаганды), с этого времени "разоблачения стали превращаться в акционерный капитал миссис Тэтчер" [18] . Ее "антисоциалистические" статьи появляются в консервативной печати, она не упускает случая обрушиться на лейбористов и коммунистов в своих публичных выступлениях, проходящих все чаще и чаще.

Тот факт, что именно в этот период выступления Тэтчер приобретают все более четкую идеологическую заостренность, был связан отнюдь не только с тем, что, выдвинувшись в число ведущих консервативных политиков, она почувствовала и возможность и необходимость определить свое собственное политическое лицо, во всеуслышание заявить о системе ценностей, которые она разделяет. Одной из отличительных черт Тэтчер было умение чутко улавливать изменения в общественных настроениях и, как мы не раз убедимся в дальнейшем, умело использовать этот свой дар (а для политика это поистине великий дар) в достижении намеченных целей. Вторая половина 60-х годов как раз и отличалась тем, что в эти годы происходит достаточно быстрая ломка установившихся в послевоенный период стереотипов общественного сознания и поведения, главным содержанием которой становится появление левого и правого радикализма.

Что касается левого радикализма, то он проявляется в этот период настолько бурно, что это ведет к созданию устойчивого мифа о едва ли не однозначном сдвиге влево во всей общественно-политической жизни стран Запада. Студенческие волнения, бурный подъем стачечной активности, феминистские движения, активизация лево-социалистических течений практически заслонили собой в глазах большинства исследователей и аналитиков того и более позднего времени факт практически одновременного оживления праворадикальных настроений и праворадикальной общественно-политической активности. Отчасти это было реакцией на левый радикализм и исходящую от него угрозу устоявшемуся жизненному укладу, принципам и нормам "буржуазной" морали. Однако основная причина была значительно глубже, и заключалась она в растущем неприятии значительной частью населения той социальной, экономической и политической действительности, которая сложилась в странах Запада в результате осуществления возобладавшего после войны социал-реформистского курса.

На уровне массового сознания происходило пока что в основном подспудное накопление антиэтатистских и антиколлективистских настроений, причем отнюдь не только в "мелкобуржуазной" и буржуазной среде, но и в верхних слоях рабочего класса, в среде служащих, интеллектуальных и политических кругах [19] . Наиболее чутким барометром такого рода настроений становились, естественно, консервативные партии, и особенно их актив, состоящий в основном из представителей мелкобуржуазных и близких к ним социальных групп и слоев. Свободная (в отличие от других западноевропейских партий консервативного спектра типа германской ХДС-ХСС и итальянской ХДП) от традиций как христианского, так и светского эгалитаризма, британская консервативная партия представляла собой идеальный тип организации для быстрого расцвета правого радикализма в ней. Уже предвыборный манифест 1968 г. нес на себе отчетливые следы новых веяний. Начиная же с 1968 г. в недрах торийского истеблишмента подготавливаются документы, в которых с жестких, откровенно правых позиций формулируются основные направления консервативной стратегии на 70-е годы и в отношении профсоюзов, и в отношении государственного вмешательства в экономику, и в ряде других вопросов. Пройдет всего два года, и пришедшее в 1970 г. к власти правительство Э. Хита устами своего лидера провозгласит начало "тихой революции", призванной покончить с обременительным этатизмом и поставить под жесткий контроль усилившийся сверх меры тред-юнионизм.

В свете всех этих факторов вполне закономерной выглядит "идеологизация" выступлений и речей Маргарет Тэтчер, ее все более решительный антисоциализм и антикоммунизм. Необычным было, однако, то, что у Тэтчер идеологический подход стал проявляться значительно раньше, чем у ряда других ее коллег по теневому правительству и у самого его главы, а также то, что проявлялся он в более резкой, воинственной форме, чем у большинства из них. Тем не менее Тэтчер не перешла грани, которая отделяла основное руководящее ядро партии от той сравнительно небольшой части консервативных политиков и идеологов, которые в этот период делают правый радикализм своим знаменем и исповедуют его в крайней, вызывающей форме. Заглавной фигурой среди них являлся известный политик и государственный деятель, занимавший ответственные министерские посты в предшествовавших консервативных правительствах и включенный Хитом в свой теневой кабинет, - Инок Пауэлл. Наряду с антиэтатистской и антиколлективистской фразеологией большое место в выступлениях Пауэлла и его сторонников занимала аргументация против вступления Великобритании в Общий рынок и решительная оппозиция "цветной" иммиграции в страну, превращению ее населения в "многорасовое" сообщество. Выступления Пауэлла по этому последнему вопросу носили столь отдающий откровенным расизмом характер, что после одного из наиболее нашумевших из них (произнесенных в Бирмингеме в 1968 г. [20] ) Хит решительно отмежевался от его взглядов и демонстративно исключил его из состава теневого кабинета.

Хотя многие из идей и постулатов "пауэллизма" были достаточно близки Тэтчер и в той или иной мере разделялись ею, она не изъявляла ни малейшего желания сблизиться и тем более идентифицировать себя с этими людьми. И дело было не только и, может быть, не столько в максимализме Пауэлла, но прежде всего в том, что чрезвычайно развитое шестое чувство подсказывало Тэтчер "тупиковость" пауэллистской оппозиции, ее неспособность обрести прочную и достаточно широкую опору и внутри собственной партии, и в стране в целом. Как верно подметил один из наиболее глубоких исследователей феномена тэтчеризма профессор Эндрю Гэмбл, основополагающим мотивом деятельности Тэтчер и тэтчеристов является стремление к власти, причем власти не только для самих себя, но прежде всего для своей партии и тех социальных сил, которые за ней стоят и чьи интересы она выражает [21] . И тот факт, что "пауэллизм" в глазах Тэтчер такой силой не являлся, предопределял отсутствие у нее всякого интереса к этому течению. И это при том, что Пауэлла поддерживала значительная часть консерваторов-заднескамеечников (от 20 до 30% [22] ), а также немалая часть рядовых консерваторов. Во время опроса, проведенного в канун выборов 1970 г., Пауэлл вышел на второе место (после Хита) среди ведущих деятелей партии по уровню своей популярности [23] .

Не проявила Тэтчер интереса и к такой весьма активной в тот период правоконсервативной организации, как "Клуб понедельника" [24] .

В скором времени Пауэлл стал выступать также за более органическую интеграцию Северной Ирландии в Соединенное королевство, что означало бы на практике полное подчинение ирландского католического меньшинства этой провинции потомкам переселенцев из Британии, составляющих там протестантское большинство.

Как видим, "идеологизация" выступлений Тэтчер не была чем-то из ряда вон выходящим и шла в унисон с общей тенденцией к "поправению" партии. И если в чем-то она и забегала вперед, то не настолько, чтобы отрываться от основной группы ведущих консервативных политиков. Ее "правизна" становилась более отчетливой, однако это никак не сказывалось на ее репутации политика, главным достоинством которого является исключительная работоспособность и высокий профессионализм и который твердо придерживается признанных на данный момент программных и стратегических установок партии. Именно эта репутация вынудила Хита, который, судя по всему, не очень ей симпатизировал и которому наверняка не очень-то нравилась ее идеологическая агрессивность и напористость, ввести ее в 1967 г. в теневой кабинет. Освобождалось место члена теневого кабинета, ответственного за политику партии в области энергетики, которое занимала единственная там женщина. Чтобы не быть обвиненным в мужском шовинизме, закоренелому холостяку Хиту нужно было во что бы то ни стало найти на ее место другую "статусную женщину" [25] . Как вспоминал тогдашний член теневого кабинета, входивший в узкий круг наиболее близких к лидеру политиков, именно он посоветовал Хиту назначить Тэтчер, что тот без особой охоты и вынужден был сделать [26] . Как видим, фактор пола оказался здесь явно на руку Тэтчер, хотя решающим было то, что за восемь лет пребывания в парламенте Тэтчер удалось завоевать настолько прочные позиции, что даже если бы Хит и захотел, он вряд ли смог бы долгое время держать ее на приличной дистанции от того круга консервативных политиков, который задавал тон в партии, формировал ее имидж и одновременно нес на себе основное бремя ответственности. Когда Тэтчер стала премьер-министром, и пресса и многие аналитики едва ли не хором стали писать и говорить о том, как крупно ей повезло, она (в ответ на этот громогласный рефрен) заявила: "Мне не повезло. Я заслужила это" [27] . Думается, что то же самое она могла бы сказать в отношении каждой из ступеней своей политической карьеры, может быть, за исключением занятия поста лидера, в ходе борьбы за который помимо ее собственных усилий немалую роль сыграли и независящие от нее обстоятельства.