— Ах ты, грязный сукин сын! Ты…

— Не обзывайте меня, — сказал я.

— Да, — подтвердил Джефф, — не обзывайте. Нельзя говорить плохо о чьей-либо матери.

— К черту этот бред! Он… ты… — он погрозил мне кулаком, — ты убил эту девушку. Она сама об этом говорит.

Я рассмеялся.

— Она написала об этом после того, как я убил ее, а? Ловко.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Она догадывалась, что ты собираешься убить ее…

— И все равно намеревалась выйти за меня, да?

— Она догадывалась, что ты убил всех этих людей.

— Вот как? Странно, что она не написала об этом.

— Написала! Она…

— Что-то не помню. Вообще она ничего существенного не написала. Так, бабский треп.

— Ты убил Джойс Лейкленд, и Элмера Конвея, и Джонни Папаса, и…

— Президента Маккинли?

Говард откинулся на спинку стула. Он дышал как паровоз.

— Форд, ты убил их. Ты убил их.

— Тогда почему вы меня не арестуете? Что вы ждете?

— Не беспокойся, — уверенно кивнул он, — не беспокойся. Больше я ждать не намерен.

— Я тоже, — сказал я.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что вы и ваша банда из здания суда занимаетесь подлогом. Вы вешаете все на меня потому, что так приказал Конвей. Не могу понять — зачем. У вас нет никаких улик, однако вы упорно пытаетесь оклеветать меня…

— Подожди-ка! Мы не пытались…

— Пытались. Вы посадили сюда Джеффа, чтобы он прогонял посетителей. Вы делаете это потому, что у вас нет ни одной улики, а люди слишком хорошо меня знают. Вам известно, что никто не даст вам ордер на арест, поэтому пытаетесь погубить мою репутацию. И вам это удастся, так как за вами стоит Конвей. Вам это удастся со временем, и я не смогу остановить вас. Однако я не буду сидеть и ждать. Я уезжаю, Говард.

— О нет. Никуда ты не поедешь. Я предупреждаю тебя, Форд: даже не пытайся уехать.

— А кто меня остановит?

— Я.

— На каких основаниях?

— Уб… подозрение в убийстве.

— Но кто подозревает меня, Говард, и почему? Стентоны? Вряд ли. Майк Папас? Ха-ха. Честер Конвей? Кстати, Говард, у меня возникло забавное ощущение в отношении Конвея. У меня возникло ощущение, что он намерен держаться на заднем плане, что он ничего не скажет и не сделает, как бы сильно вы в этом ни нуждались.

— Понятно, — проговорил он. — Понятно.

— Вы видите тот проем позади вас? — спросил я. — Это дверь, Говард. Напоминаю на тот случай, если вы забыли. Не вижу причин, мешающих вам и мистеру Пламмеру выйти через эту дверь.

— Мы выйдем, — сказал Джефф, — и ты вместе с нами.

— Ха-ха, — рассмеялся я. — Нет, я не выйду. Уверяю вас, мистер Пламмер, я не собираюсь идти с вами. Можете не сомневаться.

Говард продолжал сидеть. Его лицо напоминало шарик красноватого теста. Он повернулся к Джеффу и покачал головой. Да, Говард старался изо всех сил.

— Я… И в ваших интересах, Форд, и в наших уладить это дело. Я прошу вас оставаться… находиться в пределах досягаемости до тех пор…

— Вы предлагаете мне сотрудничество? — уточнил я.

— Да.

— Вон там дверь, — сказал я. — И закройте ее очень тихо. Я переживаю последствия шока, и от резких звуков может начаться рецидив.

Говард открыл и закрыл рот, потом вздохнул и взял шляпу.

— Мне очень нравился Боб Мейплз, — сказал Джефф. — И малышка мисс Эми тоже.

— Ты уверен? — спросил я. — Это доказанный факт?

Я положил сигару в пепельницу, откинулся на подушку и закрыл глаза. Громко скрипнуло кресло, Говард сказал:

— Давай, Джефф…

Я услышал странный звук и открыл глаза.

Надо мной стоял Джефф Пламмер.

Он улыбался мне одними губами, а в его руке был пистолет сорок пятого калибра со взведенным курком.

— Вы уверены, что не хотите пойти с нами? — спросил он. — Вы не передумаете?