Принц Уэльский встретил молодых в китайской гостиной.

– Вы прелестны, моя дорогая, – обратился он к Лукреции. – Мерлин – счастливец. А он и не говорил мне, что нашел столь милую, столь неповторимую особу. Он должен непременно заказать ваш портрет!

– Я намерен это сделать, – ответил маркиз, – и попрошу вас, сир, порекомендовать мне художника, способного, по вашему мнению, достойно передать облик моей супруги на холсте.

Принц Уэльский явно был польщен, как это бывало всегда, когда кто-то обращался к нему за советом.

– Я подумаю об этом, но мои портреты лучше всего удаются знаменитому Томасу Лоренсу.

Лукреция, хотя принц Уэльский и был полноват, нашла его интересным. Ему, бесспорно, был присущ некий особый шарм, делавший его почти неотразимым. И судя по всему, он был искренен, когда выражал свое восхищение Лукрецией.

Принц надолго задержал ее руку в своей, и Лукреция почувствовала, как он щекочет пальцем ее ладонь. Но тут наконец объявили о прибытии из церкви гостей. Только тогда Лукреция, сделав глубокий реверанс, удалилась.

– Здесь столько всего, что я хочу увидеть, – сказала она маркизу. – Отец будет просто счастлив! Он так часто рассказывал мне про чудеса Карлтон-хауса.

Эти слова вырвались у нее неожиданно для нее самой. Подумав, она прибавила:

– Полагаю, это не те слова, которые надо говорить мужу сразу после венчания?!

– Уверен, что никто не составлял списка тем, на которые надо говорить в такой момент, – заметил маркиз. – Мне, может быть, следует спросить вас, хорошо ли вы себя чувствуете, но ответ на этот вопрос для меня очевиден.

Лукреция улыбнулась.

– Позвольте мне ответить вам на вашу галантность, чтобы не остаться у вас в долгу в столь особенный для меня день. Я уверена, что вы самый красивый жених из всех, кто когда-либо оказывал честь своей избраннице и собранию такого рода, – сказала Лукреция.

– Вы говорите это, основываясь на собственном опыте? – насмешливо спросил маркиз.

– Напротив. Я исхожу в своем предположении из исторических фактов. Однако, когда дело касается августейших особ, за исключением нашего хозяина, они не вызывают особого восхищения!

Маркиз рассмеялся, как она и рассчитывала, а затем они оба заняли места перед балюстрадой, уставленной огромным множеством принесенных из оранжереи диковинных цветов, принимая поздравления приглашенных.

В зале было удушающе жарко: во дворцах принца, боявшегося сквозняков, всегда было слишком натоплено. От шампанского, лившегося рекой, лица гостей вскоре сделались пунцовыми, строгие правила этикета ослабли, и голоса зазвучали громче.

– Леди Эстер Стэндиш, – доложил лакей.

Лукреция услышала это имя и увидела, как красавица, замеченная ею еще в церкви, склонилась перед принцем в реверансе.

Потом леди Эстер оказалась перед ними. Она была прелестна, как ангел!

Когда она взяла руку маркиза в свои руки, ее голубые глаза затуманились от набежавших слез, а чувственные губы задрожали, когда она произнесла прерывающимся шепотом:

– О, Алексис, у меня сердце из-за вас обливается кровью!

Лукреция бросила на маркиза быстрый взгляд. Как она и ожидала, он, казалось, был раздражен. Ни один мужчина не любит подобных сцен, особенно когда он только что произнес брачный обет.

Маркиз ничего не ответил, и леди Эстер, совершенно игнорируя Лукрецию, отошла в сторону.

Перед тем как к ним подошел следующий гость, маркиз успел сказать:

– Прошу меня извинить.

Лукреция повернулась к нему с улыбкой.

– За что вам извиняться? – спросила она. – Уверяю вас, милорд, на этой неделе я страдала куда больше! Обливающееся кровью сердце – это тот кровавый кусок, вид которого вызывает у меня несварение.

У маркиза дрогнули губы – и он, не в силах сдержаться, рассмеялся.

Хотя венчание состоялось в одиннадцать часов, гости были приглашены к столу в полдень, и только в три часа маркизу и Лукреции удалось покинуть Карлтон-хаус.

Вопреки принятому порядку, они уехали в фаэтоне маркиза, запряженном четверкой великолепных лошадей.

Погода была теплая, и Лукреции не хотелось сидеть всю многочасовую дорогу до Дувра в закрытой душной карете. Поэтому она еще накануне послала маркизу записку, в которой написала, что поездка в его фаэтоне будет быстрее и приятнее и она уверена, что маркиз думает так же.