«Парень в хорошей форме», – удовлетворенно отметил Тяжелов. Сам он в молодые годы затыкался витке на пятом-шестом.

– Юра, вы по делу что можете предложить?

– Ну… – Варнак, собираясь с мыслями, вынул из кармана платочек, мелко промокнул им лоб, вытер щеки, подбородок, шею. – У меня есть одна правильная знакомая в Общине святых вегетарианцев последних дней. С ней можно бы как следует поговорить, обещать, сколько надо, – девушка лоу-мидл… Она, конечно, активистка-антиглобалистка, но при правильном подходе к делу пойдет и в активистки-глобалистки… вы понимаете, о чем я говорю?

Сакс посмотрел на Тяжелова уныло. Волк – с иронией. Волчья баба – с сомнением. Надо же, кто она такая? – никто, элементарная частица, фитюлька от часов, а ведь тоже соображает…

– Юра… – устало заговорил Тяжелов. – Юра! Вы же серьезный человек.

– «Одна правильная знакомая»… Ну да. Конечно же… – передразнил Волк, подняв брови.

Варнак поник. Совсем поник Варнак.

«Понимает».

– Короче говоря, Юра, в таких делах требуется надежность.

В ответ Иван Иванович услышал печальный вздох раскаяния.

У Тяжелова оставался всего один маршрут. Наверх. Он вынул платочек, промокнул вспотевший лоб… вынул еще один платочек… с оторопью посмотрел на оба и спрятал их во внутренний карман. Глянул на Сакса. Тот кивнул с приличествующим случаю сочувствием. Глянул на Варнака. Тот, отворотясь к окну, пробормотал слово «патриарх».

Иван Иванович понял, что опять держит в руках два платочка, но когда успел вынуть их по второму разу – неясно. При всеобщем молчании Тяжелов набрал номер. Не успев сказать ни слова, он обрел из телефонных глубин откровение: «Вас ждут через двадцать минут».

И гудки.

– Так. Так… Федор Мартинович, на регистрацию список отправите, когда я велю, и в том составе, который, надеюсь, сейчас окончательно прояснится. Сейчас вы свободны. Андрей Андреевич и Елизавета Патрикеевна…

– Потаповна! – взвилась Лиса.

«Час от часу не легче».

– …и Елизавета Потаповна – до завтра. Юра, пойдете со мной.

Варнак побелел. Иван Иванович мысленно похвалил его: правильный цвет принял парень, руководство любит едва живых.

Сакс откланялся. Варнак принял успокоительное. Патрикеевна, рассыпая искры ярости, подошла к Ивану Ивановичу.

– Вы знаете, кто мой отец?

«Потап», – чуть было не ответил ей Тяжелов.

– Лисонька, не надо. Ты ж мне сама… насчет людей…

Лиса сердито посмотрела на Волка, смягчилась и продолжила иначе:

– Мой отец будет рад с вами познакомиться. Ну очень рад будет!

Иван Иванович пробурчал невразумительное согласие. Потом – хоть пятьсот Потапов. И тысяча Патрикеев. Но потом.

Волк сделал своей спутнице знак, мол, подожди, сейчас тут у меня… на минуточку. В ответ он получил знак, мол, минуточку – ладно, а потом давай это самое уже отсюда… Рыжая хвостатая вышла.

– Иван Иванович, простите, пять минут? Конфиденциально.

– Три. Юра… будь у себя, я зайду.

Варнак усомнамбулил в свой кабинет.

Тяжелов посмотрел на Волка с особенным значением: «Друг мой, я так хотел бы задержаться, поболтать с тобой о том и о сем, но через две с половиной минуты попрошу сходить к едреням».

– Иван Иванович, простите, я к вам с полным уважением отношусь. Вот только одно важное наблюдение хочу рассказать. Нет, правда.

– За что ж мне вас прощать, Андрей?

– А вот как раз-то и за него.

– Ничего не обещаю заранее. В том числе и простить.

– А я и не надеялся. Нет, серьезно. Вы только выслушайте внимательно.

Тяжелова начал раздражать этот разговор. Что бы там ни пришло в голову этому очень бойкому и очень обаятельному парню, но пока он всего лишь щенок, попавший в корпоративную обойму исключительно благодаря… временным, скажем так… финансовым затруднениям. «Только из-за крайней надобности». И этот щенок страсть как хочет порычать на него, на большого матерого пса. Надеется, что все ему с лап сойдет. Впрочем, сам Тяжелов уверен: да, сойдет. Хотя следовало бы цапнуть как следует. Но почему-то… сойдет. Не станет он грызть щенка. Какой-то он… свой, что ли? Щенок этот.

– Наблюдение мое будет о собачьих… – начал Волк, усмехаясь. – Фамилия у меня, видите ли, такая, к мыслям о собачьих очень располагает. Хотя по натуре я совсем не волк… Нет, реально.

От первых его слов Тяжелов вздрогнул. Надо же быть такому совпадению!

– Так вот, кажется мне, что все люди… нет, ну там, люди – не люди, а все мужчины – уж точно… В общем, все люди делятся на четыре группы. Первая группа – люди-шакалы. Они никогда не лезут в серьезную драку, они крошками с чужого стола питаются. Вторая группа – люди-волки. У них правило: чужих грызть всегда, а своих – только если от них вдруг запахло слабостью. Нет, верно же?