Одна на мосту: Стихотворения. Воспоминания. Письма
вернуться

Андерсен Ларисса Николаевна
Шрифт:

«Узенькая дорожка…»

Узенькая дорожка Бежит по груди откоса, И деревце абрикоса Подсматривает в окошко. Деревцу абрикоса Ты не сказал: прости! Много ль ему цвести, Прежде чем ты вернёшься?

ПАРУС

Парус, парус! Теперь перестану Что ни утро тянуться к окну. На заре, в розоватом тумане, Голубеющий парус мелькнул. Распахну я калитку и в белом Белой птицей взметнусь на утес, Чтоб вдали твое сердце запело И согрелось от радостных слез. Звонкий ветер смеется: — Встречай-ка! И навстречу плывут облака… Покажусь тебе радостной чайкой На любимых родных берегах. Наконец-то! Теперь перестанет Уводить мои взоры залив… Ведь не зря распустились в стакане Белоснежные веточки слив! Да и снег на утесе растаял, И ручьи побежали, звеня… Белых чаек веселая стая Прилетела поздравить меня. Нашим яблоням только и снится, Что надеть подвенечный наряд, И цветы, и деревья, и птицы — Все о встрече с тобой говорят! Я не знаю, как радостней встретить, Что тебе дорогое отдать — Не возьмешь ли ты веточки эти И помятую эту тетрадь?

«Ждет дорожка, ждет, томясь, калитка…»

Ждет дорожка, ждет, томясь, калитка – Надо выйти — окунуться в темь… Выползает платиновым слитком Лунный образ в дымчатой фате. Дышит сумрак близостью сирени, Глухо, дремно шепчут тополя… О безумье летних откровений Видит сны согретая земля.

«Дни, недели… Всё одно и то же…»

Дни, недели… Всё одно и то же — Грелось сердце старых грёз тряпьём… Вдруг, нежданной новью потревожен, День взвился, как звонкое копьё. — Счастье? — Тише… К счастью нужно красться, Зубы сжав и притушив огни… Потому что знает, знает счастье, Что всегда гоняются за ним.

«Простившись нежно с синеглазым маем…»

Простившись нежно с синеглазым маем. На грудь полянки выплакав печаль, Покинутые яблони вздыхают, Обиженно и робко лепеча. Но тишину березовых беседок Пьянит жасмин, безумный, как мечты… В глубинах рощ таинственное лето Придумывает новые цветы. Звенит июнь, сереброзвонный ландыш, Вдыхая тишь, роняет дни в траву, И, крадучись, в потемках, от веранды Тропинки уползают и зовут… За тонкий рог на синеве повесясь, Что б все сказали: ах, как хорошо! Сквозь облака просеивает месяц Магический лучистый порошок… А там, где тень узорно вяжет петли, Во тьме аллеи – шорох легких ног, Девичьих рук заломленные стебли, Девичьих губ томящийся цветок. И с чьих-то растревоженных браслетов Песчинки звона сыплются в кусты… В глубинах рощ таинственное лето Придумывает странные цветы.

«В золотистом, зардевшемся августе…»

В золотистом, зардевшемся августе, На нескошенном мятном лугу День за днем немудреные радости К вечерам для тебя берегу. И, встречаясь под темными вязами, Там, где мрак напоен тишиной, Забываю о том, что не связано С тихой ночью, тобою и мной… День за днем на лугу, босоногая, Я медвяные травы топчу, Чтобы вечером темной дорогою К твоему прижиматься плечу. Не отдам никому этой радости, Не отдам я ее сентябрю, — В обессиленном, тающем августе Вместе с летом зеленым сгорю.

«Стерся остывший закат…»

Стерся остывший закат, Поле спокойно и просто. Канул в дымящийся воздух Зябнущий крик кулика. В небе — вороний полет Зыбкой, текучей дорогой… Снова знакомой тревогой Сохнущий рот опален. Чем напоите меня, Небо пустое и поле?.. Гаснут глухие вопросы… Страшно — горячие слезы, Слезы неистовой боли В мертвые листья ронять.

«Путь к неизбежному так недолог!..»

Путь к неизбежному так недолог! Страшною ведьмою, ступу креня, Тьма налетает, сметая подолом Поле и небо. Кто спрячет меня? Бледные руки упавшего дня Еле дрожат у подножья престола… В этом беспомощном голом поле Кто же укроет, кто спрячет меня? Спуталась в темный клубок дорога, В цепкие клочья сбилась мгла… Вот и вся сказочка про Недотрогу: Просто — Царевна жила да была, Много смеялась… И плакала много… Потом — умерла.

ЗАКЛЯТЬЕ

И прокляла девушка лодку его, и весла, и снасти.

Норвежская сказка.
Парус упруго толкает ветер, Ладная шхуна и смел рыбак. Только беда, — что ни кинет сети — Тина… Трава… Да внизу, под этим, Странно шипя, шевелится мрак. Что за проклятье! И крест на теле. Благословив, проводила мать… Плещутся волны… Вдруг налетели, Ветром забились, в снастях засвистели, Пеной рассыпались… еле-еле Внятные чьи-то слова: — На воде ли, На суше — вспомнишь еще, Как из-за шелка девичьих щек Девичье сердце шутя ломать!

«Я боюсь перестать смеяться…»

Я боюсь перестать смеяться, Чтобы вновь не услышать боль. Но сегодня играю роль Отдыхающего паяца. Так спокойно и просто с вами, Шелестит по шоссе пикард, И заплаканный сонный март Тишину овевает снами. Пересыпанный звездной пылью, Надвигается мрак в глаза… Ветер волосы рвет назад И пытается нас осилить. Этот вечер и тишь в подарок Мне приятно принять от вас. Вы — волшебник. Но этот час, Если можно, отдайте даром. Благодарна я нашей встрече, Смутно слышу, что вы — мой друг, Но на ваши пожатья рук Мне, как прежде, ответить нечем. О любви и восторгах разных Я не стану судьбу молить, Растянулось вокруг земли Ожерелье огней алмазных… Для меня ваша чуткость — плаха. Ваше «детка моя» — как плеть. Не люблю я себя жалеть И от жалости глупой плакать. Вот опять я должна смеяться, Чтобы сжалась и стихла боль, Перед вами играя роль Веселящегося паяца.