Все, я исчерпан! Закончился… Что толку меня здесь держать? У меня отнято все, что я имел: семья, дом, работа, радость, молитва, здоровье 3/4 так возьмите и ветхие остатки жизни. Зачем она теперь, эта истерзанная болью оболочка? Вдоволь я познал пустоту и обман земной жизни. Я сделал все, что мог. Теперь иссяк до дна…

Издалека доносится однообразный голос чьей-то молитвы. Обращаюсь туда, откуда струится живой звук:

3/4 Ты видишь, у меня осталось только больное тело. Кому оно такое нужно? Пусть кончится оно и сойдет во прах земли.

3/4 Ну, что ж, если ты сам этого хочешь…

3/4 …Хочу!

…И я умер.

Да, умер.

Я выхожу из тела, как из пальто. Старого, гнилого, изорванного пальто. Я выхожу из тела и взлетаю. Мне легко, как опьяневшему от первой рюмки. Как штангисту, сбросившему центнеры металла на помост. Как бабочке, расправившей крылья и вылетевшей из кокона на солнечную поляну, полную ветра. Словно дверь тесной комнаты открывается настежь. Пространство распахивается в огромную бесконечность.

Будто во хмелю ношусь между городами, улицами, домами, людьми. Только направляю взор 3/4 мгновенно оказываюсь в центре интереса. Бесстыдно и отстраненно слушаю разговоры и мысли. Вижу черно-красные всполохи зависти и злобы ненавистников 3/4 и открытые сердца искренних, сияющие золотом. Обнаруживаю незримую преграду между людьми и мною. Но это не пугает: все принимаю спокойно, как дитя: непонятно, таинственно, но взрослым виднее. Значит так надо.

 Меня подхватывает прозрачный поток. В его русле одновременно существуют струи встречных течений. Одно несет меня вверх, другое 3/4 вниз. Одно 3/4 вглубь, другое 3/4 вдаль. Одно 3/4 в блаженство, другое 3/4 в томление.

Сквозь вихрь и хрустальную прозрачность, минуя слоистые сгустки пространства и маятниковые качания времени 3/4 оказываюсь на поляне. Слева меня обступает лес, справа 3/4 стекают в долину луга, поля и взмывают вверх горы. Дальше 3/4 белые серебристые облака, выше 3/4 пронзительно синее небо.

Трогаю траву: она упруга и шелковиста, прохладна и ароматна. Воздух свеж и чист. Кожу ласкают легкие движения приятного ветерка, несущего мягкие звуки детской песенки. На мне прежняя одежда, она чистая и легкая, почти неощутимая. Вроде одет, а ветерок чувствую всей кожей, будто обнажен. Узнаю свои руки и ноги, ощупываю лицо 3/4 все вроде бы прежнее, но другое, лучше, что ли…

На пригорке вдали разглядываю человека. Только думаю подойти к нему, 3/4 как уже стою рядом. Человек сидит на бугорке, покрытом травой, глядит в сторону гор и перебирает четки. Это Валерий.

3/4 Ты тоже умер? 3/4 спрашиваю голосом, похожим на мой, только чище, мелодичней.

3/4 И я умер. И ты жив.

Мой загадочный странник, как всегда, рассудителен и спокоен. Но даже он изменился. Попрозрачнел, что ли…

3/4 Что это за страна? 3/4 спрашиваю.

3/4 Мне кажется, место временного покоя. Видишь: здесь никто не живет, но отсюда расходится множество дорог. Похоже на ложе Авраамово, где по смерти возлегали ветхозаветные пророки и праведники.

Место это похоже на огромную тюрьму. Вместо неба здесь темный каменный свод. Под ногами вытоптанная пожухлая трава. Деревья, горы, русла рек 3/4 сухи и безжизненны. Вместо солнца полумрак, он сгущается временами до черной ночи. По степени затемнения люди, похожие на тени, смутно догадываются о том, что творится на земле. Ибо тьмой торжествует ад. А слабый неверный отсвет дальних закатов среди вечной ночи 3/4 доносит до них воспоминания о днях торжества праведности в земных жителях.

Они пребывают как бы в сонном забытьи. Там и тут, от края и до края 3/4 возлегают они на каменистых ложах, зябко укутавшись в ветхие одежды, устало дремлют, как после тяжелого трудового дня. Они не ведут счет времени, не знают, что происходит на земле. Иногда тьма рассеивается, и эти люди видят других, живущих за глубокой непроходимой пропастью. Тем несчастным гораздо тяжелей. Оттуда доносятся крики и стоны, а вместе с ними порывы горячего смрадного ветра. А еще завистливые восклицания обреченных, которым даже это печальное место недоступно.

Иногда им видно, как с тяжелым скрипом открываются невидимые затворы и сходят сюда новые поселенцы. Они все поначалу недоуменно оглядываются, а потом их или оставляют здесь, или уводят туда, за пропасть, откуда слышится всплеск воплей. Однажды из-за пропасти донеслись крики: «И ты, царь, сюда пришел! Где же твои войска? Где твои власть и богатство? И ты обесславлен, как последний из нас!» Но скоро там стихло, видимо, несчастные предались каждый своим мучениям. И снова здесь установился сонный субботствующий сумеречный покой.