Русалки притихли, кажется дышать перестали, ждали, чем кончится встреча неустрашимого Еропки, со страшным черным зверем под названием бехкимот.

– А долго думать некогда было, потому что почуял бехкимот добычу. Ушами зашевелил и прямо на меня двинулся. Рот во всю ширину заранее раззявил, чтобы сразу заглохтать меня вместе с новыми лаптями. Куда лешему от такого хищного зверя деваться? В дупло спрятаться или на дерево влезть, это я мигом могу. Так толка же абсолютно никакого. Он такой сильный, что если по дереву хвостом ударит, так сразу ствол напополам разломит.

– Ты бы Велесу поклонился, - посоветовала рыженькая.
– Велес бы его вмиг успокоил.

– А то! Это я сразу сообразил и поскольку деваться мне некуда, Велеса на помощь сразу призвал: "Утихомирь, - прошу, - эту злую животную, не дай пропасть зазря. Не за себя персонально прошу, а ради пользы для всего Леса". И наобещал ему, много всякого. Когда тебя проглохтить собираются, чего хочешь, наобещаешь. По правде сказать, не особенно я на него надеялся. Потому что, сколько я знаю, из практики, их не дозовешься. То ли просьбы наши через атмосферу не проходят, то ли не до нас им, своих дел хватает. Но пообещал я тогда немало. Очень богато пообещал. И явился таки Велес. Не то, чтобы прислать кого из подчиненных, сам пришел. Большой, толстый, вдвоем не обхватишь, и весь в волосьях. На голове так прямо настоящая грива, борода ниже пояса, а усы, на плечах лежат. Куртка и штаны из нового зеленого сукна, Через левое плечо на ремне висит большой кожаный кошель с медной пряжкой. Полный, аж вздулся. А в правой руке не посох, с которыми Сварог или Перун ходят, а обыкновенный кнут, каким скот погоняют. Но толстый и длинный. И вид у Велеса не суровый, а вполне приветливый.

– Не трусь, - говорит, - Еропка, сейчас мы здесь идеальный порядок наведем. Окажем тебе гуманитарную помощь. Где она, угрожающая твоему существованию злая животина? Показывай!

Поскольку личность у него оказалась такая приветливая, я нисколько не заробел. Но отнесся уважительно.

– Вот, он, - отвечаю с должным почтением, - злыдня хищная, - и показываю на бехкимота.

Глянул на него Велес, поморщился и говорит:

– Ты, Еропка, хоть и самый умный из леших, и я тебя вполне уважаю, но побеспокоил ты меня зазря. Я же домашними животными занимаюсь, а этот бехкимот совсем дикий и хищный. Не по моему он ведомству. Посмотри какие у него зубища... А когти!.. Да не из наших краев еще. У него же полная дипломатическая неприкосновенность. Ежели я его пришибу, иностранный конфликт возникнуть может.

– Так он же на нашей территории, - говорю.
– И находится здесь без всякого полного соблюдения международного права. Визы у него ни какой нет.

– Э-э-э, Еропка...
– Велес даже закручинился.
– Кто же в таких подробностях разбираться станет. Ты не представляешь, в каком я положении. У нас там идет полная борьба за власть: поедом друг друга едят, на каждом шагу подсиживают. Сплошные интриги и комарильи. Если я, эту злыдню трону, там мне такой обскурантизм устроят, что мало не покажется. Могу полностью репутацию потерять. А уж про рейтинг и говорить нечего.

– Как же с гуманитарной помощью?
– спрашиваю.
– Мне что теперь делать? Он же мня, сейчас, глохтать станет.

– Борись, - посоветовал он.
– Главное - не унывай и борись. Ты леший башковитый, примени против него какую-нибудь особенную хитрость. А я тебе полную моральную поддержку окажу, - потом погладил рукой свой пузатый кошель и добавил: - За вызов, совет и моральную поддержку все что обещал, можешь в мой адрес и перечислить.

Стукнул кнутом по земле и исчез.

– Чего ты придумал?
– спросила рыженькая.

И все, как одна, русалки затаили дыхание, ждали, что расскажет сейчас леший, какую хитроумную каверзу придумал он против хищного бехкимота.

– Чего тут придумаешь. Стою я насупротив этой зубастой образины, с одной только моральной поддержкой, и надежды выжить у меня никакой не осталось. К безвременной гибели готовлюсь. Только мучает меня мысль, что Лес без суперфосфата останется, да и новых лаптей жалко. А у лаптей подошва мягкая и чувствую я, что нога на чем-то неровном и твердом стоит. Нагнулся, а там камень. Здоровенная, такая, каменюка. Ну, думаю, пропадать так пропадать, но напоследок я тебе, хищный бехкимот морду полностью испорчу, чтобы запомнил, кто такой есть Еропка и чтобы всю свою дальнейшую, подлую жизнь жалел, что связался со мной. Поднял я каменюку, примерялся и засветил ему прямо в правый глаз. Эх, он и заорал. А что, заорешь, когда камнем прямо в глаз. Он же сразу на один глаз зрения лишился. Да и больно ведь. Я сильно ударил, наверно какую-нибудь кость ему повредил. Он орет от боли, уже и всякий аппетит потерял. Тут я и сообразил, как мне произвести спасение Леса: поднял вторую каменюку и по второму глазу.

– Дяденька Еропка, а как ты в такой темноте ему в глаз попал?
– спросила молоденькая русалочка.
– Ничего ведь не видно было.

– Да очень просто, - не задержался с ответом Еропка.
– Кругом, конечно, темнота кромешная, но глаза у него большие и во всю светятся. Бехкимот животное ночное, на охоту по ночам выходит и через свечение своих глаз в темноте все видит. А в святящийся глаз попасть для меня дело простое. Я еще в детстве лучше всех камнями швырялся. Значит, когда я ему по второму глазу врезал, он еще громче заорал. А теперь чего уж: ори, не ори, но поймать меня невозможно, поскольку ничего он не видит.

Еропка вздохнул, заново переживая тот опасный момент и припоминая, что было дальше. А русалочки заулыбались, обрадовались, что Еропка от хищного бехкимота спасся.

– Он окромя всего еще и злопамятный оказался. Это же всем понятно, что если тебе оба глаза покалечили, тебе уже не до еды, не до того, чтобы глохтать кого-то. Но он ревет, лапами машет, за деревья хватается, А когти как пилы, прямо стволы на доски разделывает. По кустам шарит, рот разевает, не успокаивается, хочет поймать меня и разорвать на мелкие кусочки. Так ведь бестолку. Я его своими ударами привел в полное беспомощное состояние. Хотел я его в тот час совсем истребить. Но он очень огромадный оказался. Его пока полностью пришибешь, полночи пойдет, а у меня дела, я сюда не к нему пришел. Если бехкимотом всерьез заняться, без суперфосфату Лес оставишь. Плюнул я в его сторону и дальше пошел.