Иванович Юрий
Шрифт:
– Александр Константинович!
– раздавшийся с высоты голос, заставил их прикрыть глаза ладонями от солнца. Трудно было рассмотреть сразу: кто к ним обращался. Это был Николай, один из практикантов, - Александр Константинович!
– повторил он свое обращение.
– Тут нечто интересное. Не хотите ли взглянуть?
– Что именно?
– Броди, со всей скоростью бросился карабкаться вверх по осыпающемуся вниз песку.
– Воронка!
– кричал парень сверху.
– Песок потихонечку в нее ссыпается!
– А - а...
– разочаровано протянул руководитель, останавливаясь и поджидая отставшую супругу.
– И где?
– спрашивал он уже без интереса - подобных воронок в пустыне было бесчисленное множество.
– На дне одного из котлованов, которые мы раскопали в первые два дня! По-моему в номере четыре!
– Так что же ты сразу не говоришь!
– непоследовательно стал укорять Броди своего подчиненного, хватая Ларису за руку и таща ее вверх как на буксире.
– Чего ты так сорвался?
– спросила она, задыхаясь, когда, выскочив на гребень, они лёгким бегом рванули за практикантом.
– Видишь ли...
– он говорил сквозь дыхание, смахивая выступавшие на лбу капли пота.
– Там не должно быть воронки... Песок мокрый... Был... Но сейчас он подсох и куда-то проваливается... Значит там полость... Может и небольшая, но... Где? Здесь?
– Да! Вон там, внизу!
– они остановились на краю котлована, заглядывая вовнутрь.
– Я расставлял вешки, на тех барханах, как вы приказали, - рассказывал практикант, пытаясь отдышаться.
– Возвращаюсь, смотрю, а там воронка. Спустился вниз, присмотрелся: точно. Песок стекает вниз медленно, медленно, как в песочных часах. Я ещё чуть подсыпал, тот тоже стал стекать. Я к вам. Но с тех пор мне кажется, воронка стала еще больше.
Броди тяжело вздохнул и осмотрел парня с ног до головы:
– Никогда! Запомни хорошенько: никогда больше в своей жизни не подходи близко к подобным вещам без страховки! Понятно?
– получив в ответ утвердительный кивок, скомандовал: - Сними всех людей с двух малых раскопок и веди их сюда. Одного из наших отправь на большой котлован, пусть пока там присматривает. По пути захватите из лагеря верёвки, доски и несколько щитов. За оставшийся до перерыва час много не сделаем, но хоть начнём! Давай, двигай! И побыстрей!
– добавил он уже в спину удаляющемуся парню. А сам повернулся к котловану, сплёл пальцы ладоней и приложив ко рту, захукал в них в каком-то непонятном возбуждении.
– Думаешь, это то?
– спросила Лариса, трогая его за локоть.
– О! Как бы я хотел на это надеяться!
– вырвалось у Александра.
– А если нет?
– Да ты права!
– он постарался успокоиться и глубоко вздохнуть.
– Вначале надо покопаться, а потом уже и радоваться можно будет...
– улыбнулся, глядя на супругу.
– ...Коль будет повод!
Показались первые рабочие. Они шли с инструментам в руках и весело переговаривались между собой. Кожа их не была совершенно чёрной, как у большинства местного населения и имела тёмный древесный оттенок, с густым синим отливом. Им были безразличны и сам успех экспедиции и переживания и надежды её руководства и участников. Для них в первую очередь ценилась солидная оплата их труда, полноценное и качественное питание и, в конечном итоге, несомненное выделение среди своих соплеменников, как повышением личного благосостояния, так и возрастанием авторитета.
Размеренная однотонная работа была неутомительна для их мощных загорелых бицепсов и воспринималась скорее как некая забава или перемена обстановки, которая окружала их с самого рождения и была неизменной, порой, до самой смерти.
Глядя на них, Броди в раздумье удивился:
– Почему же в расшифрованных мною записях говорится, что шесть тысяч лет назад, среди жителей этой страны черные люди были в диковинку и встречались крайне редко?
– Очень странно, - согласилась Лариса.
– Но ведь о том периоде вообще ничего не известно. Я вся содрогаюсь от мысли, что из всех живущих на этой планете, только ты обладаешь письменными доказательствами о жизни того, невероятно далёкого времени.
– Неужели всё население той цветущей, огромнейшей страны погибло в каком-то невероятном катаклизме? Я до сих пор прихожу в ужас при воспоминании об остальных, утраченных и украденных пластинах с манускриптом! Если бы их удалось отыскать и прочитать! Ведь наверняка там имелась полная информация обо всём, возможно и о причине их гибели. А о других государствах! Да те две строчки, что имеются в доставшемся мне тексте, просто сводят меня с ума! Ты ведь знаешь, что я имею ввиду?
– Конечно, дорогой! Но ты ведь сам меня убеждал: если есть одно упоминание о чём-либо, значит, обязательно отыщется и другое. Тем более сейчас, не до воспоминаний о том, что утрачено. Надо что-то делать, а не стоять на месте. Посмотри, все уже давно ждут твоих распоряжений.
Действительно, десять рабочих и два начинающих археолога обступили полукругом своих руководителей и ждали дальнейших указаний.
– Доски по две, сбиваем квадратом, сверху ставим опалубку, щиты постепенно опускаем по сторонам, по мере выемки песка, отвалы делать вон там, нет, нет, чуть правее...
– понеслись команды Александра Константиновича, и все и вся пришло в движение. Через час пришлось прекратить работы из-за намеченного дневного перерыва, но уже к тому времени щиты углубились почти полностью, образовав широкий колодец на глубину до полутора метров. Песок по центру продолжал уходить куда-то вниз все с той же неспешной равномерностью. Это несказанно воодушевляло Броди и он бы так и остался под нещадно палящим солнцем наблюдать за образовывающейся воронкой, если бы не его супруга, которая чуть ли не силой увела мужа в лагерь пообедать и отдохнуть.