— М. может быть это был его призрак!

— Дамблдор не возвратился бы как призрак, — сказал Гарри. Был немного о Дамблдоре, в чем он был уверен сейчас, но это он знал точно. — Он продолжил бы.

— В каком смысле продолжил? — спросил Рон, но прежде, чем Гарри мог сказать что- либо, голос позади них сказал:

— Арри?

Флер вышла из дома, ее длинные серебряные волосы колыхались на ветру.

— Aрри, Грипхук хотел бы говорить с тобой. Он самой маленькой спальне, ждет тебя. Он не хочет, чтоб вас кто-нибудь подслушал.

Ее неприязнь к гоблину, пославшему ее с сообщением, была очевидна; она выглядела раздраженной, когда шла назад к дому.

Грипхук ждал его, как и сказала Флер, в самой крошечной из трех спален дома, в которой Гермиона и Луна спали ночью. Он задвинул красные хлопковые занавески против яркого, облачного неба, которое дало комнате пламенный жар контрастируя с остальной частью воздушного, легкого дома.

— Я принял решение, Гарри Поттер, — сказал гоблин, сидевший со скрещенными ногами на низком стуле, барабаня его руками с веретенообразными пальцами. — Хотя гоблины Гринготса будут полагать, что это будет предательством, я решил помочь Вам…

— Великолепно! — сказал Гарри, облегченно. — Грипхук, спасибо, мы действительно…

— взамен, — сказал гоблин твердо, — оплату.

Немного озадаченный, Гарри колебался.

— Сколько Вы хотите? У меня есть золото.

— Не золото, — сказал Грипхук. — У меня и так оно есть.

Его черные глаза заблестели, ничего светлого в них не было.

— Я хочу меч. Меч Годрика Гриффиндора."

Настроение Гарри резко упало.

— Я не могу Вам его отдать, — сказал он. — Я сожалею.

— Тогда, — сказал гоблин мягко, — у нас есть проблема.

— Мы можем дать Вам что-нибудь взамен, — сказал Рон нетерпеливо. — Держу пари, что у Лестрендж полно всяких ценностей, Вы сможете выбрать все, что захотите, как только мы войдем в хранилище.

Он ляпнул совсем не то. Грипхук вспыхнул сердито.

— Я не вор, мальчик! Я не возьму сокровища, на которые я не имею никакого права!

— Наш меч…

— это не, — сказал гоблин.

— Мы — Гриффиндорцы, а меч был его…

— А чьим он был до Гриффиндора? — потребовал ответа гоблин, сидя прямо.

— Ничей, — сказал Рон. — Он был сделан специально для него, не так ли?

— Нет! — ощетинившись закричал гоблин в гневе и ткнул своим длинным пальцем в Рона. — Снова высокомерие волшебников! Тот меч был Рагнука Первого, Годрик Гриффиндор забрал его! Это — настоящий шедевр гоблинской работы! Он принадлежит гобли…Меч — цена моего найма, как хотите!

Грипхук впивался в них взглядом. Гарри поглядел в сторону, затем сказал,

— Мы должны обсудить это, Грипхук, если можно. Вы могли дать нам несколько минут?

Гоблин кисло кивнул.

Внизу в пустой гостиной, Гарри, сдвинув брови, подошёл к камину, пытаясь придумать, что можно сделать. Сзади него Рон воскликнул:

— Он что, шутит?. Мы не можем позволить ему взять меч.

— Это правда? — спросил Гарри Гермиону. — Меч был украден Гриффиндором?

— Я не знаю, — сказала она безнадежно. — История магии часто упускает подробности того, что волшебники сделали для достижения цели, и я ничего не знаю о том, что Годрик Гриффиндор украл меч.

— Это одна из гоблинских историй, — сказал Рон, — о том, как волшебники издеваются над ними. Я думаю, нам ещё повезло, что он не потребовал наши палочки.

— У гоблинов есть серьезное основание, чтобы не любить волшебников, Рон. — сказала Гермиона. — Над ними жестоко измывались в прошлом.

— Гоблины ведь тебе не маленькие пушистые и ушастые кролики, правда? — поинтересовался Рон. — Они убили многих из нас. Они тоже вели не чистую борьбу.

— Но обсуждение с Грипхуком — какая раса более великая и сильная не поможет убедить его сотрудничать с нами, правда?

Наступила тишина, во время которой они думали о решении своей проблемы. Гарри посмотрел из окна на могилу Добби. Луна всовывала цветок морской лаванды в банку из-под джема около надгробного камня.

— Хорошо, — сказал Рон и Гарри резко повернулся к нему, — Как вам такой вариант: Мы говорим Грипхуку, что отдадим меч, только когда проникнем в хранилище, затем он сможет забрать его. Там ведь есть фальшивка, да? Мы поменяем их, отдадим ему копию.

— Рон, он почувствует разницу раньше, чем мы! — сказала Гермиона. — Он — единственный, кто распознал подмену.

— Да, но мы можем аппарировать прежде, чем он поймет…

Он испугался ниже взгляда, которым Гермиона одарила его.

— Это, — сказала она спокойно, — мерзко. Попросить его о помощи, затем облопошить? И ты задаешься вопросом, почему гоблинам не нравятся волшебники, Рон?