Концовка вызвала у Гарри оцепенение. Гарри стоял неподвижно, держа поразительную бумагу в бессильных пальцах, когда внутри него вспыхнули счастье и печаль, оглушающие, в равной мере, его душу. Пошатываясь, он сел на кровать.

Он прочитал письмо снова, но не смог почерпнуть из него больше информации, чем у него была после первого раза, и он решил пристально взглянуть на почерк в письме. Она писала букву «г» так же, как и писал он. Он просматривал всё письмо, чтобы найти все эти буквы и каждая из них давала ощущение маленькой дружественной волны света. Это письмо было невообразимым сокровищем, доказательством того, что Лили Поттер существовала, действительно существовала, что её теплые руки когда-то двигались вдоль пергамента, оставляли следы чернилам на этом письме, писали эти слова, слова о нем, Гарри, её сыне.

Нетерпеливо смахнув слезы с глаз, он перечитал письмо, в этот раз, концентрируясь на смысле. Это было как прослушивание полузабытого голоса. У них был кот… наверняка погибший, как и его родители в Годриковой Лощине… или он умер, когда никто не остался кормить его. Сириус купил ему его первую метлу…. Его родители знали Батильду Бэгшот; может, это Дамблдор представил их? «Мантия — невидимка до сих пор у Дамблдора…» Там еще было что-то смешное…

Гарри остановился, обдумываю слова матери. Почему Дамблдор взял мантию — невидимку Джеймса? Гарри отчетливо помнил, как директор говорил ему год назад: «Тебе не нужна мантия — невидимка, чтобы становиться невидимым». Может быть, не такой одаренный член Ордена нуждался в помощи, и Дамблдор носил её с собой? Гарри перешел дальше…

«Червехвост был здесь…» Петтигрю, предатель, выглядел «больным». А так ли это? Может, он просто знал, что видит Джеймса и Лили в живых в последний раз?

И, наконец-то, снова Батильда, которая рассказывала немыслимые истории о Дамблдоре. «Это кажется невероятным, что Дамблдор…»

Что Дамблдор что? Но было множество вещей, кажущиеся невероятными: что Дамблдор получил самые низкие оценки по Трансфигурации, к примеру, или что он мог заколдовать себе козу, как и Абефорт…

Гарри поднялся на ноги и внимательно изучил пол: может быть, кусочек письма был где-то там. Он хватал листы, рассматривал их, со рвением он анализировал и рассматривал все, как настоящий сыщик, он открывал ящики, протряхивал книги, становился на стул, чтобы руками пробежаться по верху шкафа, ползал под кроватью и креслами.

Наконец, лёжа вниз лицом на полу, он заметил что-то похожее на оборванный клочок бумаги под комодом. Когда он достал его, это оказалась та фотография, о которой говорила Лили в письме. Крупным планом на фотографии был изображен черноволосый ребенок верхом на крошечной метле, радостно хохоча, и пара ног наверняка принадлежащие Джеймсу, догоняющему его. Гарри положил фотографию в свой карман с письмом Лили и продолжил искать вторую часть листа.

После еще пятнадцати минут, однако, он был вынужден сделать вывод, что вторая половина письма матери исчезла. Может, она просто была потеряна, 16 лет, с тех пор, когда оно было написано, или оно было взято кем-то, кто обыскивал комнату? Гарри прочитал первую часть снова, в этот раз, выискивая ключи того, что могло быть на второй половине. Его игрушечная метла вряд ли могла интересовать Упивающихся Смертью…. Самой, вероятно, полезной информацией была возможность узнать больше о Дамблдоре. «Это кажется невероятным, что Дамблдор…» Что?

— Гарри? Гарри! Гарри!

— Я здесь! — Отозвался он. — Что случилось?

За дверью было слышно топанье ног, и Гермиона внезапно зашла внутрь.

— Мы проснулись и не знали, где ты! — сказала она запыхавшись. Она повернулась и закричала на полную мощь, «Рон! Я нашла его!»

Раздраженный голос Рона был слышен несколькими этажами ниже:

— Хорошо! Передай ему от меня, что он мерзавец!

— Гарри, не исчезай, пожалуйста, мы волновались! Почему ты взобрался сюда?

Она пристально взглянула на обыскиваемую комнату.

— Что ты здесь делал?

— Посмотри, что я нашел.

Он вынул письмо его матери. Гермиона взяла его и читала, пока Гарри смотрел на неё. Когда она достигла конца страницы, она взглянула на него:

— О, Гарри…

— И это тоже.

Он потянул ей оборванную фотографию, и Гермиона улыбнулась, глядя на ребенка, изображенного на игрушечной метле.

— Я искал вторую часть письма, — сказал Гарри, — но её нет здесь.

Гермиона оглянулась вокруг.

— Ты сделал весь этот беспорядок или он был здесь до того как ты пришел?

— Кто-то обыскивал комнату до меня, — ответил Гарри.

— Я так и поняла. Каждая комната, в которую я заглядывала по пути наверх, была в беспорядке. За чем они приходили, как ты думаешь?

— За информацией об Ордене, если это был Снейп.

— Но ты не думаешь, что у него уже было всё необходимое, я имею ввиду, он же был в Ордене, не так ли?

— Ну, тогда… — сказал Гарри, продолжая отстаивать свою теорию, — что насчет информации о Дамблдоре? Вторая страница письма, к примеру. Ты же помнишь о Батильде, которую мама упоминала в письме, ты знаешь, кто она?

— Кто?

— Батильда Бэгшот, автор…

— «Истории Магии», — сказала Гермиона, выглядя заинтересованной. — Так твои родители знали её? Она была невероятным волшебным историком.

— И она до сих пор жива, — сказал Гарри, — и она живет в Годриковой Лощине. Тётушка Рона Мюриэль говорила о ней на свадьбе. Она знала и семью Дамблдора. Было бы очень интересно поговорить с ней, правда?

В улыбке Гермионы было немного больше понимания, она показывала Гарри свое расположение к нему. Он забрал письмо и фотографию и сложил их в кошелек, висевший на его шее и, не глядя на неё, оставил их себе.