Роулинг Джоан Кэтлин
Шрифт:
— У тебя он до сих пор есть! — воскликнула Гермиона.
— Нет, у него его нет… Он пожалел, что не взял за него больше денег, — проницательно заметил Рон.
— Больше? Это было бы не трудно, но эта мерзавка не забрала его у меня. Не было выбора.
— Что ты имеешь в виду?
— Я торговал в Косом Переулке, а она подошла и спросила у меня лицензию на торговлю магическими артефактами, чёрт её побрал! Она собиралась оштрафовать меня, но увидела медальон и сказала, что заберёт его и отпустит меня.
— Кто эта женщина? — спросил Гарри.
— Я не знаю, кто-то из Министерства…
Мундунгус задумался на минуту, сморщив брови.
— Низенькая женщина, с бантом на голове.
Он нахмурился, — Похожа была на жабу.
Гарри уронил палочку. Она ударила Мундунгуса по носу и пустила искры на брови, которые загорелись.
— Агуаменти! — закричала Гермиона, и поток воды из её палочки устремился на Мундунгуса, прекратив его суету.
Гарри посмотрел на Рона и Гермиону и увидел такой же шок, который, по видимому, отразился и на его лице. Шрамы на его правой руке опять покалывало.
Глава 12. Магия — это сила
К концу августа клочок неухоженного газона на Гриммаулд Плэйс потемнел и сморщился от солнца. Обитателей дома номер двенадцать никогда не видел никто из соседей, как, впрочем, и сам дом. Магглы, живущие на Гриммаулд Плэйс уже давно привыкли к тому, что из-за забавной ошибки в нумерации после дома номер одиннадцать сразу шёл тринадцатый.
И всё ещё площадь привлекала посетителей, которые, похоже, были очень заинтересованы данной аномалией. Едва ли хоть один день прошёл без того, чтобы один-два человека не появились на Гриммаулд Плэйс только для того, чтобы, расположившись напротив ограды фасадов домов одиннадцать и тринадцать, понаблюдать за местом их соединения. Одни и те же наблюдатели никогда не приходили два дня подряд, хотя все они, похоже, испытывали схожую неприязнь к нормальной одежде. Большинство лондонцев, проходящих мимо, привыкли к их чудаковатому виду, хотя иногда кто-нибудь случайно оглядывался, удивляясь, зачем надевать плащ с капюшоном в такую жару.
Наблюдателям, похоже, дежурство доставляло мало удовольствия. Время от времени кто-нибудь из них возбуждённо устремлялся вперёд, будто заметив, наконец, что-то интересное, но затем возвращался с разочарованным видом.
Первого сентября на площади притаилось больше людей, чем когда-либо. Полдесятка человек в длинных плащах молча стояли настороже, как всегда пристально наблюдая за домами номер одиннадцать и тринадцать, но то, чего они ждали, так и не произошло. Когда наступил вечер, принеся с собой неожиданный холодный дождь впервые за несколько недель, повторился один из тех непонятных моментов, когда они, казалось, заметили что-то интересное. Человек с искривлённым заострённым лицом и его ближайший товарищ, приземистый бледный человек, ринулись вперёд, но секунду спустя, вернулись к обычному бездеятельному состоянию, выглядя расстроенными и разочарованными.
Тем временем, в доме номер двенадцать Гарри только что вошёл в прихожую. Он немного потерял равновесие, аппарировав прямо на верхнюю ступеньку перед дверью, и подумал, что Пожиратели Смерти могли заметить его мелькнувший локоть. Аккуратно закрыв за собой дверь, он снял мантию-невидимку, повесил её на руку и поспешил через мрачный коридор к двери, ведущей на нижний этаж, сжимая в руке свежеукраденый номер Ежедневного Пророка.
Его встретил привычный низкий шёпот «Северус Снэйп», подул холодный ветер и он на мгновение потерял дар речи.
«Я не убивал тебя,» сказал он, придя в себя, затем задержал дыхание, когда пыльная зачарованная фигура рассыпалась. Он подождал, пока не пройдёт половину лестничного марша, ведущего на кухню, чтобы оказаться в недосягаемости для ушей миссис Блэк и облака пыли, затем прокричал, «У меня есть новости, и вам они не понравятся».
Кухня была почти неузнаваемой. Каждая поверхность сияла; медные горшки и сковородки были отполированы до блеска, деревянный стол светился чистотой; бокалы и тарелки, уже разложенные к обеду, поблёскивали в свете весело горевшего пламени, на котором кипел котёл. Тем не менее, ничто в комнате так поразительно не отличалось от прежнего, как домовой эльф, который спешил навстречу Гарри, одетый в белоснежное полотенце, шерсть в его ушах была чистой и пушистой, как хлопок, а медальон Регулуса прыгал на его тонкой груди.
«Пожалуйста, разувайтесь, хозяин Гарри, и вымойте руки перед обедом,» проквакал Кричер, забирая мантию-невидимку и выпрямляясь, чтобы повесить её на крючок в стене, рядом с недавно постиранными старомодными мантиями.
«Что случилось?» с нескрываемым страхом спросил Рон. Он и Гермиона склонились над кучей исписанных листков и самодельных карт, закрывающих край стола, но теперь они смотрели на Гарри, который подошёл к ним и швырнул газету поверх разбросанного пергамента.
С большой фотографии на них уставился знакомый крючконосый и чёрноволосый человек, заголовок над которым гласил:
«Нет!» закричали Рон и Гермиона.
Гермиона первой схватила газету и начала громко читать сопутствующую статью.
«Северус Снэйп, долгое время занимавший должность преподавателя Зелий в Школе Чародейства и волшебства Хогвартс, был сегодня назначен директором, что стало самым значимым из изменений в преподавательском составе. В связи с отставкой предыдущего преподавателя Маггловедения, этот пост займёт Алекто Кэрроу, в то время как её брат Амуциус будет преподавать Защиту От Тёмных Искусств».