— Мэй, — сказала она, подчиняясь.

— У вас очень милое имя и такое… весеннее.

— Это все моя тетя. Она была богата, и родители назвали меня в ее честь, надеясь, что тетя завещает мне свои деньги.

— Так и случилось?

— Нет, она предпочла Фонд по исследованию внеземных цивилизаций. Но я не жалуюсь — имя мне нравится. К тому же тетя почему-то была уверена, что деньги не пойдут мне впрок.

— И она оказалась права? — полюбопытствовал Лоренс.

— Права — в чем?

— В том, что вам будет лучше без ее денег?

Мэй только печально покачала головой.

Лоренс принялся стирать кровь с ее лба и обнаружил, что царапины, по счастью, хотя и длинные, но неглубокие. Он промыл их и просушил, прежде чем наложить полоски пластыря. А затем осторожно отер ее личико, чувствуя на себе пристальный взгляд светло-карих глаз, который казался еще глубже благодаря длинным изогнутым ресницам. Ему бы хотелось, чтобы она прекратила на него пялиться! Смущение сделало его грубым.

— Голова сильно болит?

— Совсем нет.

Он показал ей три пальца.

— Сколько вы видите?

— Три, конечно.

Да и зрачки казались нормальными — не суженными, не расширенными. Мэй улыбнулась, и милое, нежное движение полных губ заставило его по непонятным причинам смутиться.

Лоренс сердито нахмурился. Нет, он отлично знал, почему смутился! Ему вдруг захотелось поцеловать эти губы. Что-то мне нездоровится, подумал Лоренс. Может быть, подхватил какую-то инфекцию. Ему эта девушка даже не нравилась, более того, она была просто несносна! И вообще не его тип.

В любом случае слишком молода для тебя, сказал ему противный внутренний голосок. Взгляни: ей едва можно дать пятнадцать! Не передергивай, мысленно возразил он себе. Скажи еще — десять… Нет, ей двадцать с небольшим, язык не повернулся бы назвать ее подростком.

Она наблюдала за ним, а потом опустила глаза. Лоренс надеялся, что девушка не сумела догадаться о том, что было у него на уме. Ему не хотелось, чтобы у нее сложились превратные представления о его намерениях. В отношении Мэй Селлерс у него вообще не было никаких намерений!

Скотт притормозил, сворачивая за угол.

— Вот ваша улица. Где именно расположен дом, мисс?

И он, и Лоренс с любопытством разглядывали открывшуюся взору череду домов, окруженных деревьями. Мисс Селлерс не была похожа на обитательницу одного из этих сохранившихся с благословенных времен зданий, живописно расположенных посреди клумб и лужаек, к которым вели подъездные дорожки.

— Езжайте прямо, я скажу вам, где остановиться, — ответила Мэй; и Скотт послушно тащился вдоль обочины, до тех пор пока она не воскликнула: — Вот он!

Машина остановилась, и мужчины недоверчиво уставились на высокий дом с острыми крышами на разных уровнях, трубами цвета жженого сахара и окнами, на которых висели симпатичные ситцевые занавески. Выкрашенный светло-желтой краской с ажурными белыми деталями, он походил скорее на коттедж, чем на большой дом.

Здание окружал сад, в котором весна уже вступила в свои права. Лужайки с нежной изумрудной зеленью были усыпаны маргаритками, желтыми нарциссами и лиловыми крокусами. Лоренс с грустью подумал, что его сверхцивилизованный, упорядоченный сад лишен подобной лирической нотки.

— «Тихая гавань»? — сухо спросил он. — И где же она?

— О, название придумали мои родители. И они имели в виду не морскую гавань, а место, где можно было укрыться от невзгод современной жизни. — Она с грустью посмотрела на него и попросила: — Не могли бы вы оставить свой сарказм хоть ненадолго?

Тем временем Скотт свернул в открытые ворота и медленно поехал к крыльцу с резным козырьком. Лоренс вышел из машины и повернулся, чтобы помочь выбраться Мэй.

— Ну вот вы и дома. Прощайте. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

Она выскочила из машины… и споткнулась о его ногу. С его точки зрения, абсолютно намеренно. Однако бесполезно было говорить ей об этом. Вздохнув, Лоренс подхватил девушку, прежде чем та упала на дорожку. Похоже, она уже очень уютно чувствовала себя в его объятиях! Следовало это предвидеть. Эта особа коварна, как плющ: если не быть с ней осторожным, может оплести вас целиком.

— Что ж, это будет последним, что я для вас сделаю, — холодно сказал Лоренс. — Донесу до двери. Но внутрь входить я не собираюсь.