Бейли Френсис Ли
Шрифт:
Первым представило своих свидетелей обвинение. Большинство из них давало показания еще в 1954 году; на этот раз не все у них прошло так гладко. Например, Роберт Шотке. В то время он был сотрудником отдела убийств кливлендского управления полиции, и на первом суде выступал главным свидетелем обвинения. Шотке допрашивал Сэма в госпитале всего через несколько часов после убийства и обвинил его в этом преступлении; тогда Шотке считали кем-то вроде Дика Трейси или сержанта Фрайди, смело выступившего против могущественного семейства Шеппардов и заклеймившего убийцу. Во время перекрестного допроса я прежде всего установил, что Шотке присутствовал в тот момент, когда сын Хоука нашел сумку для инструментов, в которой обнаружили окровавленные часы Сэма, его связку ключей и кольцо с университетской эмблемой.
— Мистер Шотке, вы понимали, что убийца Мэрилин мог оставить на этих предметах отпечатки пальцев? — спросил я.
Он признал, что это возможно.
— Вам не пришло в голову, прежде чем обвинять кого-либо в убийстве, выяснить, чьи это были отпечатки?
Мгновение поколебавшись, Шотке кивнул. Я спросил, почему же он обвинил Сэма, даже не проверив отпечатки, и в ответ не услышал ничего вразумительного.
— Офицер Шотке, — продолжал я, — вы знали, что Сэм лежит в постели с серьезными повреждениями, что ему сделали рентген шеи. Поинтересовались ли вы тяжестью полученных им ранений?
Он признал, что не сделал этого.
— Вы ведь понимали, что если эти повреждения довольно серьезны, то Шеппард не мог их сам себе нанести и, следовательно, он не виновен?
Шотке согласился и с этим.
— Значит, вы обвинили доктора, даже не потрудившись проверить, насколько обосновано ваше обвинение?
Шотке кивнул. Теперь он имел звание сержанта и больше не работал в отделе убийств. Возвращаясь на свое место, он уже не был похож на Дика Трейси.
Спенсер и Эстер Хоук тоже выступили свидетелями обвинения. Я спросил бывшего мэра, который к этому времени развелся с Эстер и был женат на другой, почему, после того как Сэм позвал его на помощь, он сразу же позвонил в полицию? Почему Хоук не захватил с собой оружие? И откуда Эстер сразу узнала, что Мэрилин в спальне? По большей части их ответы были расплывчаты, неопределенны, сводились к тому, что в тот момент они об этом как-то не подумали.
Кроме того, был еще доктор Сэмюэль Гербер, свидетель обвинения номер один на первом суде, седовласый коронер, бросившийся в атаку по команде «Кливленд пресс». Я ожидал появления доктора Гербера, мягко говоря, с нетерпением. Тогда, на первом суде, он долго расписывал кровавые пятна на подушке Мэрилин, утверждая, что в одном из них узнал отпечаток хирургического инструмента. Гербер не уточнил, какого именно, но описал отпечаток двух трехдюймовых лезвий с зазубринами на концах.
Но в письменных показаниях, данных доктором Кирком после осмотра места убийства, было указано:
«Подушка с постели жертвы дает значительно больше информации, чем прозвучало в показаниях свидетелей. На обеих сторонах подушки имеются пятна крови… Следы брызг крови показывают, что во время нанесения ран подушка лежала вниз той стороной, на которой остался предполагаемый отпечаток инструмента… Несомненно, подушка либо использовалась убийцей для того, чтобы заглушить крики, либо жертва пыталась защитить ею лицо и голову. В любом случае потом подушка была убрана и, возможно, при этом согнута пополам таким образом, что получился зеркальный отпечаток пятна крови, впоследствии истолкованный как „след инструмента“».
Во время прямого допроса Гербера Корриган старался избежать упоминания о «хирургическом инструменте». Когда коронеру показали подушку, он только сказал, что это отпечаток какого-то «предмета». Очевидно, Корриган понял, что на этот раз история с «хирургическим инструментом» не пройдет. Но я чувствовал, что Гербер по-прежнему придерживается своей теории, и во время перекрестного допроса спросил, чем он в действительности считает этот отпечаток. Он не обманул моих ожиданий.
— По моему мнению, — заявил он, — это был след хирургического инструмента.
— Какого же именно? — поинтересовался я.
— Точно не могу сказать, — ответил Гербер.
— Пользовались ли вы когда-нибудь сами подобным инструментом?
— Не знаю.
— Вы же хирург, не так ли, доктор?
Доктор признал это.
— Имеется ли у вас в кабинете подобный инструмент?
— Нет.
— Вы видели подобный инструмент в больнице, в медицинском каталоге или где-нибудь еще?
— Нет, я не помню такого.
— Скажите присяжным, доктор, пытались ли вы за прошедшие двенадцать лет найти такой инструмент?
— Я обыскал все Соединенные Штаты, — ответил Гербер.
— Боже мой! — воскликнул я. — Так скажите же, пожалуйста, что вы нашли?
— Я не нашел этого инструмента.
— Вам известно, что Сэм Шеппард — тоже хирург?
Коронер кивнул.
— Я надеюсь, вы описали этот воображаемый отпечаток хирургического инструмента не для того, чтобы осложнить положение Шеппарда? Вы, разумеется, не могли так поступить?
— Нет, нет, — ответил человек, который двенадцать лет назад сделал все, чтобы угробить Сэма Шеппарда. — Разумеется, нет.