В то утро Гермиона пробудилась, но долго лежала с закрытыми глазами. Раскрыв их, необходимо было принять какое-то решение.

После вчерашнего она не боялась спать в этом доме, она скорее боялась в нем бодрствовать. Что будет дальше? Вероятнее всего, всё, сказанное ей, — правда. И что? Что теперь? Нужно было принимать решение, самое важное решение в её жизни. Но ведь можно просто осмотреться… Что-то узнать… Это неплохой опыт, он не повредит ей.

Она могла бы помочь своим друзьям и Ордену Феникса. Вчера Волдеморт показал себя таким, каким его не знал никто… И эти сведения, её воспоминания об этом разговоре — они совершенно бесценны в надвигающейся войне. Если ей удастся выбраться на волю, — а, вероятно, Волдеморт не станет просто так убивать свою дочь, — у её друзей появится огромное преимущество. Она могла бы стать тем самым, столь необходимым сейчас Ордену Феникса шпионом, и пусть она лишь ребенок — но попытаться использовать этот данный судьбой шанс она просто обязана. Тем более что жить теперь, как раньше, она всё равно не смогла бы…

Открыв глаза в свое первое утро в этом доме, Гермиона вздрогнула. На краю её широкой кровати сидела, облокотившись на дубовую панель, сама Беллатриса Лестрейндж. На секунду девушкой овладела паника. Она быстро села, судорожно обегая взглядом тумбочки и постель. Губы миссис Лестрейндж искривила усмешка, и она протянула Гермионе палочку из виноградной лозы.

— Доброе утро. — Голос Беллатрисы был высоким и самоуверенно–снисходительным, в нем чувствовались высокомерие и легкий оттенок чего-то пугающего. А сейчас в тоне женщины сквозило еще и любопытство. Она окинула Гермиону пристальным взглядом, чуть прищурив глаза. — Приятно познакомиться с тобой, Кадмина. Как бы странно ни было всё это concours de circonstances miraculeux [1] .

— Мы уже знакомы, миссис Лестрейндж. — С волшебной палочкой к Гермионе вернулось что-то похожее на самообладание, и внезапное отвращение к этой женщине выпустило наружу резкие слова: — Мы с вами встречались в Министерстве магии прошлым летом. Вы со своими соратниками, помнится, пытались меня убить.

— И, поверь, ma ch'erie [2] , если бы я и милорд не знали, кто ты — наша встреча таки оказалась бы фатальной, и не только для тебя, — усмехнулась её странная собеседница. — Не нужно злиться. И не будем о грустном. Знаешь, в юности я звала твою бабушку «maman», а не «миссис Блэк». Впрочем, я всё понимаю. Не переживай, думаю, мы с тобой найдем общий язык. Со временем. А пока я понимаю и то, что ты сейчас хочешь побыть одна. Тебе приготовили ванну, — она кивнула на приоткрытую дверь, — и я оставлю тебя сейчас так надолго, как тебе будет угодно. Но, прежде чем я уйду, хочу дать тебе совет. Используй по достоинству шанс, подаренный судьбой. Он уникален. — Беллатриса поднялась. — Мы ещё поговорим с тобой позже.

Она пошла к двери в коридор и уже почти покинула комнату, когда Гермиона тоже встала с постели.

— Je vous remercie, Maman, — громко, и с чем-то похожим на вызов, сказала девушка, — `a se revoir [3] .

— Charmant, ma ch'erie, — усмехнулась Беллатриса, уже не скрывая любопытства. — Plein de promesses [4] ! — И закрыла за собой дверь.

Миллиард мыслей роился в голове Гермионы в ванной комнате. Сбивчивых, противоречивых. Начиналась какая-то сложная игра, но она не могла понять, какое место занимает в ней. Нужно быть внимательной. Узнать и запомнить как можно больше того, что могло бы помочь в дальнейшем.

Гермиона боялась думать о том, как примут невероятную новость её друзья. Особенно Гарри и Рон. Не перестанут ли они доверять ей, если узнают… Девушка водила пальцами по воде. Слишком невероятно.

Странно, но эта ужасающая, невообразимая истина, почему-то совсем не пугала Гермиону сегодня. Если она действительно дочь Темного Лорда, — а в это девушка поверила как-то сразу, руководствуясь всем происходящим (никто не стал бы так носиться с грязнокровкой, да и ни с кем вообще не стали бы так носиться), — у неё появляется масса самых широких возможностей. И ещё у неё появляется шанс выбраться отсюда живой. Это грело душу.

И возможность попытаться понять. Гермионе было интересно, давно интересно, как живут, чем отличаются от остальных эти люди — люди, способные хладнокровно убить, люди, держащие весь магический мир в страхе. Всё, что они делали, всё, чем они жили, — не укладывалось в голове. И возможность постигнуть их психологию дорогого стоила.

Ведь то, что говорил вчера вечером Волдеморт… В чем-то он действительно прав. Извращенно, по–своему, но прав. А если он будет слушать и её мнение… Не удастся ли ей в чем-то переубедить своего отца?

Гермиона рассмеялась и окунула лицо в воду. Такой бредовой мысли она от себя не ждала.

Но мысль упорно возвращалась.

И Гермиона решила попробовать, наивно полагая тем утром, что это она способна переубедить в чем-либо Темного Лорда. А на деле он сам так быстро и столь во многом смог разуверить её…

Убеждать Лорд Волдеморт умел. С самого детства.

* * *

Беллатриса Лестрейндж. Любовница Темного Лорда. Неистовая и преданная Пожирательница Смерти. Жестокая, фанатичная, огненная; безжалостная и страшная… Уже через несколько дней Гермиона поняла. В этой женщине неизменно присутствовало ещё и что-то поистине величественное, царственное.

Гермиона никогда раньше не смотрела на неё с подобной стороны. Её настоящая мать выросла в чопорной семье чистокровных волшебников и сама была таковой. В школе, в обществе, замужем за Родольфусом Лестрейнджем — каждую минуту своей жизни она была достойной представительницей двух, а затем и трех древних, уважаемых фамилий. И вдруг просто влюбилась — в того, кто сделал её мир красочным, кто дал ей силу и власть, кто дал ей право быть выше других только потому, что на её предплечье пестрела эмблема зла и силы, эмблема преданности. И надо сказать, что этой преданности у нее было предостаточно.