Не теряя времени, Алексей задействовал все свои связи, узнал про необходимые документы. И прямо к ужину прибыл в квартиру своего брата. Точнее, бывшую квартиру брата.

За столом сидели двое – как догадался Алексей, Володина жена и ее дочка. Зои не было. Лиза, открыв дверь, заспешила в гостиную, предупредить хозяйку. Гость зашел, познакомились, Наталья распорядилась подать для него ужин.

– А что же Зоя не кушает с вами?

– Девочка плохо себя чувствует. Целыми днями лежит в своей комнате. Вы, наверное, знаете. У нас такое несчастье.

– Ну и хорошо, что ее нет. К сожалению, я вам принес не радостную весть. Не буду тянуть. Владимир Михайлович умер.

Наталья и Катя одновременно ахнули. Первая побледнела.

– И что же теперь?

– Надо как-то сказать об этом Зое, боюсь, для девочки это станет очень сильным ударом!

– А что будет с нами? – капризно спросила Катя. Видно было, что для нее это точно не трагедия. Алексей заметил, как мать пихнула дочь под столом ногой.

– Ладно, я пошла уроки учить. А то сейчас еще что-нибудь выяснится.

– С вами? С вами будет все в порядке, если это можно так назвать. Вы, как вдова Володи, останетесь в этой квартире и ваша дочь, конечно же, тоже. А я, как единственный известный из имеющихся родственников, оформляю опекунство над Зоей и переезжаю жить к вам. – И он посмотрел прямо в глаза Наталье.

Глаза забегали, нервозность невозможно было скрыть.

– Не нервничайте, Наталья Владимировна. Я понимаю и уважаю ваши переживания. Одна, с двумя девочками. Положитесь на меня. – Алексей прикрыл ее холеную руку своей ладонью. Наталья не сдержалась и отработанным кокетливым взглядом, который, по ее мнению, действовал на мужчин безотказно, взглянула на него из-под красивых бровей. Наталья не сомневалась в себе. Пока нечего переживать, решила она. Попадется на удочку так же, как его братец. Да к тому же Зойка ему не родная. Можно будет и общего ребеночка родить. А почему бы и нет?! Только надо быть осторожной. Настроение улучшилось.

И Алексей Дмитриевич понял, что выбрал правильную линию поведения. Главное – не переборщить.

– Ну, а где же Зоя? Мне бы поговорить с девочкой.

Наталья опять замялась.

– У себя в комнате.

– Проводите меня к ней.

Алексей зашел в тесную комнатенку, огляделся. Полина говорила ему про то, что девочку переселили чуть ли не в кладовку. Тогда он отнесся к словам няни с недоверием... Присел на краешек стула. Зоя не спала. Просто лежала.

– Здравствуй, Зоюшка! – Алексей Дмитриевич ласково улыбнулся. – Может, тебе принести что-нибудь поесть или чаю?

– Я не хочу. А вы кто?

– Я, дорогая моя Зоюшка, брат Владимира Михайловича. Ты меня видела совсем малышкой, не помнишь уже.

– Вы знаете что-нибудь про папу?

– Вот именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Не знаю только, как начать.

– Папа ведь ни в чем не виноват, его скоро отпустят? – Она чувствовала необъяснимое доверие к этому человеку. Он показался ей добрым и хорошим. Может быть, из-за того, что ее никто давно не называл Зоюшкой.

«Нечего тянуть. Будь что будет».

Алексей взял девочку за руку.

– Зоя, папы больше нет. – Он посмотрел в ее недоумевающие глаза. – Его вообще нет. Он умер. Вот такие дела, – не зная, что еще сказать, нелепо прибавил он. Не имея сил смотреть в лицо ребенку, потерявшему сразу двух родителей, потерявшему в сущности все – любящую и любимую семью, дом, заботу, детство, любовь и ласку, он подошел к окну и, глядя в никуда, стал говорить без остановки: – Зоинька, не бойся, я тебя не оставлю. Я стану тебе за отца и за мать. Я понимаю, что их не заменишь, но у меня нет детей, ты будешь моей дочкой. Я переезжаю в Москву. Буду жить с тобой. Никто не сможет тебя обидеть. Я стану заботиться о тебе. Ведь у меня тоже никого не осталось. Мы будем вместе. Я, правда, много работаю, но я постараюсь, очень постараюсь. Я какой-никакой, а дядька тебе. Полину вернем. Все будет хорошо. А я тебе потом все про себя расскажу. – Он повернулся. Зоя лежала в той же позе, даже не плакала. И только спросила, можно ли будет сходить к папе на могилу. Алексей Дмитриевич уже подумал об этом. Тело брата давно сгорело в печи крематория. Он решил, что поставит на могиле Надежды Александровны фото брата и скажет Зое, будто он сам не знал, что Володю похоронили, а другие ей не сказали, потому что не хотели расстраивать. И они вместе сходят к нему попозже. Зоя не возражала. Попозже так попозже. Она, наверное, еще не до конца осознала происшедшее, но то, что этот внезапно появившийся человек сразу постарался успокоить ее и стать близким, очень помогло ей в этот момент.

– Полина сказала, вы с папой делали чудесных кукол? – Нужно было как-то возвращать девочку к жизни. И правда, Зоя улыбнулась:

– Хотите, покажу?

– Ну, конечно.

И племянница достала корзинку и принялась увлеченно показывать и рассказывать. Не показала она только одну куклу – мачеху, лежащую в сундуке.

– У нас и мастерская есть. Пойдемте?

– Конечно, ребенок. – Он сам не знал, что назвал ее так же, как называл отец. Он все больше и больше проникался к отзывчивой девочке и в который раз твердо обещал себе, что не оставит ее.

В мастерской опять все покрылось пылью. Но Зоя сейчас точно знала, что это временно, и испытывала необыкновенный прилив радостного волнения, несмотря на постигшее ее ужасное горе. Видно, отпущенная ей доза несчастья за последнее время сделала Зою привычной к этому состоянию.

– Давно ты тут не была.

– Давно. Наталья Владимировна хотела сделать здесь гардеробную, но сначала папа не давал, а теперь она не успела.

– Девочка моя, если тебе нравится делать кукол, надо этим заниматься. Начинай. У меня план такой. Неделю сидишь дома, поправляешься. Потом в школу. Мне кажется, у тебя там не все идет гладко. Так я схожу, все улажу. Скоро лето, я тебя в какой-нибудь хороший лагерь отправлю. На море хочешь?