Хотя полет продолжался всего десять минут, Михаил успел за это время вспомнить всю свою жизнь, искренне поверить в Бога и несколько раз справить малую нужду.

Ветер спал, и дельтаплан камнем понесся вниз. По трассе ехал автобус, водитель которого был крайне удивлен, когда услышал, как на крышу транспортного средства что-то с грохотом упало. Шофер остановил машину. Из автобуса вывалил народ, чтобы посмотреть на то, что свалилось, в буквальном смысле, с неба.

Среди пассажиров была и Екатерина Викторовна Соскачева. Когда дельтапланериста-любителя сняли с крыши, она чуть не упала в обморок, узнав в перепачканном мукой мужчине своего любимого.

– Миша! Родной!

– Катя… – с трудом проговорил Брыкин, борясь с соблазном потерять сознание.

Его вытащили из обломков дельтаплана и погрузили в автобус.

– Миша, как… как ты… как ты сюда попал?! – радостно шептала Катя, вытирая носовым платком своего, изрядно пострадавшего за время последнего путешествия, любимого.

– Судьба, наверное, – ответил уже вполне пришедший в себя Брыкин.

Автобус, преодолев последний перевал, въехал в Сочи.

Иван Никанорович Соскачев в последнюю неделю жизни в городе-курорте настолько набрался интуитивных способностей, что смог бы, наверное, предсказывать за деньги будущее всем желающим и, за особую цену, политикам. Кольцо вокруг него сжималось, и он это чувствовал. Необходимо было срочно выезжать из города. Авто и железнодорожный транспорт он отверг из-за того, что ожидал там засаду.

Прибыв на Морской вокзал, он, к своему недовольству, обнаружил, что пассажирских судов как не было, так и нет. И скоро не ожидается. Отчаиваться было бессмысленно, и он прошелся по стоящим возле причала разношерстным буксирам и катерам.

На одном из суденышек удалось договориться. Капитан, шустрый малый, разжалованный партработник, не устоял перед обещанными крупными премиальными и взялся отвезти Соскачева «куда-нибудь северо-западнее», как выразился заказчик.

– А, может быть, за границу все-таки доставите? – без особой надежды, а так, для проформы, спросил Иван Никанорович.

– Да, не могу я, товарищ! С удовольствием, но не могу! Расстреляют ведь!

– Кто вам сказал?! За это давно уже не применяют высшей меры. Да, и сам расстрел уже отменили.

– Все равно, не могу.

– Ладно, тогда хотя бы в Геленджик.

– Это можно.

Монотонно гудя дизелем, катер, объезжая дельфинов, медленно направился в предложенном ему направлении.

В это время вся гоп – компания под предводительством Энтони Роумена, добралась к морю, покинула автомобиль и высыпала на набережную.

Соскачев имел неосторожность выйти из рубки на небольшое крыло судна, чтобы полюбоваться морским пейзажем. Он был тут же замечен стариком Попугайкиным, который натренировал зрение, когда во время боевых действий иногда подменял снайперов.

– Это же Ваня! Вон он! Смотрите!

Всполошилась все артель. Катер хоть и медленно, но все же уплывал. Необходимо было что-то делать.

У Тони, по уши завязшего в болоте российской действительности, из американского остался лишь слегка уловимый акцент. И поэтому в данной ситуации он не стал прибегать к помощи служителей порядка, а положился только на себя. Он со скоростью гепарда устремился к находившемуся рядом пляжу, на котором предприимчивые сочинцы уже развернули аттракционы для любителей водных развлечений.

Нельзя было терять ни минуты – ситуация требовала неординарных решений. Тони подбежал к хозяину водных лыж, заплатил тройную цену и, неловко балансируя на поверхности, понесся к катеру Соскачева. Погоню заметили, и Иван Никанорович в панике начал совать капитану деньги, требуя резко увеличить ход.

– Движки еще холодные, – мялся бывший партработник.

Остальные граждане, страстно желающие поймать Ивана Никаноровича, тоже не оставались в стороне. Крабов, не раздеваясь, прыгнул в море и забрался на ожидающий клиентов «банан». За неимением наличных, он кинул, в качестве оплаты, ключи от «Вольво» водителю скутера и грозно крикнул:

– Вон за тем катером! Быстро!

Джабраил запрыгнул на водный мотоцикл и заверив владельца: «Дэнга потом атдам!», крутанул ручку газа до предела. Скутер, как необъезженный мустанг, встал на дыбы и в таком положении помчался к катеру.

Деду Попугайкину остался лишь парашют. Получив краткую инструкцию и как следует разогнавшись, старик, влекомый тросом, закрепленным на моторной лодке, воспарил. На парашюте он летел первый раз в жизни и опыт артиллериста, который он приобрел во время войны и опыт филателиста, приобретенный им после ее окончания, тут его выручить не мог. Пришлось полагаться на волю случая и мастерство катерщика, которому он пытался криками указывать направление движения.