Славик завел беседу с сидящим возле иллюминатора мужчиной, в ходе которой выяснил, что они зря тратили дяди Витину валюту на спиртное – в полете предлагают выпивку бесплатно.

– Вот это радует! – прокомментировал весть Живцов и тут же обратился к источнику полезной информации, мужчине немалых лет, но плотного сложения и веселого нрава:

– А вы, уважаемый, за каким делом в воздух поднялись?

– Хочу Тауэр посмотреть.

– Серьезное дело, – сказал Славик.

– Тюрьмы любите осматривать? – осведомился Николай.

– Если только снаружи, – уточнил мужчина.

После того, как принесли еду и бесплатную выпивку, беседа пошла живее. Выяснилось, что соседа алмазоискателей зовут Сергей Алоизович и, вопреки его первоначальному заявлению, он летит так же в Анголу. Целей своей поездки он явно не отчерчивал, но по формальным признакам можно было понять, что и его блеск алмазов не оставил равнодушным.

Признав в Алоизовиче своего, компаньоны раскрыли ему свои карты и предложили объединить усилия. Тот не отказался.

– За это стоит выпить, – сказал Славик и, подозвав стюардессу, заказал спиртное.

Редко когда собрание из трех россиян, сдобренное значительным количеством горячительного, заканчивалось чем-либо путным. Так случилось и на этот раз.

Алмазоискатели напились так, что даже умудрились усложнить полет воздушного судна. Николай, решив, что еще немного пива им не помешает, попытался выйти через аварийную дверь, чтобы приобрести в ближайшем магазине «жигулевского». И хотя высота была 12000 метров, это ему почти удалось сделать. Лишь вмешательство второго пилота, бортинженера и трех стюардесс спасло самолет от разгерметизации. Живцов внимательно посмотрел на мешавших ему людей и, неожиданно став серьезным, сказал:

– Мамочка, куда же вы лезете – тут же на всех не хватит.

После чего мирно заснул на руках сердобольных бортпроводниц.

Настало время Славы и Алоизовича. Желая продолжить праздник, они ворвались в небольшое помещение, предназначенное для стюардесс, и стали требовать изготовить для них какой-то сложный коктейль, название которого они забыли.

Девушки, только-только отойдя от приключений с Николаем, с трудом сдерживая себя в границах, очерченных для работниц сферы обслуживания, попытались объяснить, что не все желания клиентов осуществимы.

Только на подлете к Лондону беспокойных пассажиров удалось водрузить на их законные места.

В аэропорту прибытия их уже ожидало пять полицейских машин. Из-за слабого знания командиром корабля английского языка, неверно был истолкован его доклад на Туманный Альбион. Там решили, что воздушное судно захвачено террористами.

Компаньоны были немало удивлены, когда, очнувшись, они увидели перед своими лицами стволы автоматов британского спецназа.

Дальнейшее продвижение к алмазам теперь представлялось проблематичным.

Выручил всех Алоизыч. У него был знакомый в российском посольстве в Лондоне. Дипломат после звонка приехал в аэропорт и довольно-таки быстро замял инцидент.

– Профессионал! – коротко поблагодарил спасителя Ало-изович.

Как пленение, так и освобождение не сильно задели нервные системы Николая и Славика. Раздобыв пива, они устроились в зале ожидания, согнав с лавок испанских студентов.

Через два часа объявили посадку на африканский рейс.

Дальнейший путь был лишен происшествий – добрались до места без скандалов.

Компаньоны постепенно обживались в ангольском поселке Аухоуна. Уже минули те дни, когда черные люди вызывали у них настороженность и легкое удивление. Без нажима они приучили аборигенов к частому употреблению виски, и процесс ассимиляции пошел быстрее.

Глинобитная хижина, в которой они жили, в ожидании оформления лицензии, была мала, как разбойничья душа, а также темна, жарка и вонюча. Находиться в ней долго не представлялось возможным и каждый старался найти себе дело вне ее.

Славик, согласившийся взять на себя должности главного механика и начальника гаража, занимался взятым напрокат джипом. Его немало удивила способность черных людей за несколько лет эксплуатации так «убивать» довольно-таки надежную технику. Пришлось проверить все узлы, подтянуть крепления, поменять масло и многое еще того, чего бедолага автомобиль был лишен с самого момента своего попадания в Африку.

Николай в технике не соображал, а потому занимался другим – нес российское слово в массы. С утра до вечера слоняясь по улочкам селенья, он приобрел множество приятелей. Причем, перед неграми он не заискивал и их не баловал. Даже напротив: отпускал затрещины, покрикивал и, вообще, вел себя, как когда-то, португальские завоеватели. Интуитивно он выбрал наиболее правильную модель поведения – в поселке его уважали.